среди вас? – вопросом на вопрос подозрительно спросила она.
– Среди родных нет – это сто процентов, а среди других – не знаю; но мы немцы и, по представлениям многих, – олицетворение фашизма. Вам проще, легче.
– Это правда. Вам тяжелее, – добродушно согласилась Рита. – Но папа говорит, что немцы хорошие и пострадали из-за войны.
– Не знаю, Рита. Я тоже думаю, что из-за войны, но это несправедливо: мы никакого отношения к войне не имеем. Если бы не она, проклятая, жили бы на Волге в своём красивом Мариентале и ели яблоки, груши, сливы. Ведь до сих пор не знаем, какие они на вкус!
– Да, – вздыхает Рита, – а знаешь, как в нашей Армении хорошо! Приезжай после десятого – фруктов вот так наешься! А лучше за моего Робика выходи, ты ему нравишься, он говорит, что ты на армянку похожа.
– Правда? С курносым-то носом?! Вот не думала! Что ты – замуж! Рано ещё!
– А у нас в четырнадцать-пятнадцать замуж выходят.
– Почему ж не выходишь – тебе восемнадцать скоро!
– Вышла бы – не за кого!..
Иногда к нам присоединяется Робик. Юморной, он с приятным кавказским акцентом рассказывает армянские анекдоты. Бесшабашно и громко хохочем на всю улицу, удивляя немногочисленных прохожих.
А смеялись в те годы редко.
Степной совхоз
Я заканчивала восьмой класс, Иза – седьмой, в Родинской средней школе предстояло учиться теперь нам обеим.
– Где брать деньги?? – не раз слышали мы вопрос матери.
Барщина в колхозе становилась невыносимой, и родители приняли решение перебраться в совхоз, где работа оплачивалась деньгами, а не палочками-трудоднями, как в колхозе.
В восьми километрах от Степного Кучука находился зерноводческий совхоз – Степной Совхоз – с созвучным нашему селу названием. Ранним утром, весной, папа Лео отправился устраиваться на работу, в случае удачи намеревался просить жильё для разросшейся семьи: пятерых детей и бабушки Зины – Лида к тому времени была уже замужем и жила в Барнауле. Вечером во двор зарулила полуторка, и из кабины легко выпрыгнул папа Лео.
– Всё! Меня приняли. Механизаторы им нужны.
– Так мы ж не собраны! – потрясённые женщины не знали, за что приняться.
– А чего собираться? Сегодня погрузим всё крупное, а мелочь вывезем завтра – за ночь её упакуете.
Радовало, что колхозной кабале пришёл конец, но переезд случился слишком быстро – мы с грустью расставались с насиженным местом.
Год в Степном Совхозе промучились на подселении в саманном домике, затем дёшево купили половинку деревянного дома с большой комнатой, к которой пристроили кухоньку. В этом доме родились Виктор и Артур, в нём семья наша прожила семнадцать лет.
Два последних месяца Иза хозяйничала в опустевшем заречном домике одна. Папа Лео соорудил ей топчан, на нём она спала, ела и делала уроки. Продукты на двоих делились теперь пополам; сначала завозили ей – по пути, затем ехали дальше – ко мне. В конце учебного года заехала я в Кучук за Изой, оттуда отправились мы в совхоз под новую, незнакомую пока ещё родительскую крышу.
Первый