лицо. Лицо не моё…»
Даже лицо. Лицо не моё.
В зеркале время стирает линии.
Шкафчики, тумбочки и хламьё.
В вазе стеклянной темнеют лилии.
Будто всё было, было – вчера:
Яркость, эмоции, искры.
Гости уходят. Серость, хандра,
Поезд, билеты – и в Крым.
Сутки не спать, думать о нём —
Времени историческом.
В нём – выживаем и проживём
Тревожно, но всё же стоически.
Но, куда ни поедешь, —
Себя заберёшь,
От этой обузы не деться.
И под рубашкой
Колотится
Вот!
Человечье, живое
Сердце.
Цикл «Заговоры»
«В перекрёстке живёт…»
В перекрёстке живёт
То, что прячется,
Что не Богово.
При луне – то поёт,
То расплачется
Многолапово,
Многорогово,
Жаждет откупа:
Мяса, водки ждёт,
Будто заживо
Не закопано.
Разевает рот:
Дай, что дадено,
Что ещё живёт —
Будет сломано.
Тьма тягучая,
Многогласная
Так замучает.
По заре-утру
Заметается,
Успокоится,
Упокоится.
«Ты – церковь на краю деревни…»
Ты – церковь на краю деревни
Покосившаяся, деревянная.
Блик распался на светотени,
Льётся трель колокольная, осиянная.
У икон, почерневших от копоти
Нескончаемых свеч-просительниц,
В полувзгляде и полушёпоте,
Меж библейских страниц
Я тебя внутренне чую.
Не нужно церковь другую.
И когда-то наступит время,
Народ о душе спохватится:
На службу придёт поутру.
Затрещит отсыревшая матица:
Обещаю —
Тогда
Я тебя собой подопру.
Домовой
Ниткой тёмной ночь сочится
Через брёвна, через плетень,
И за печкой побеленной
Кто-то дышит.
Он проснётся, будто
Время,
Ведьмин час луна
Отмерит.
Там, за вьюшкой,
Будет он колобродить.
Будет грустной кобылице
С длинноногим жеребёнком
Так всклубочивать им гривы,
Чтоб все гребни поломались,
А хозяйка поняла бы,
Что за печкой
Надо молока оставить
И кусок свежайшей
Булки.
Паук
Этот год принесёт
Много свадеб
И много смертей.
Такая примета.
Ему – на погост,
Ей – нянчить детей.
Сетник много плетёт,
Будет жаркое лето.
Будет жаркое лето
И ввысь небеса.
Но мне и тебе
Нет в нём места,
Нет счастья, рутины.
В бытовой ворожбе
Мы – просто роса
В