Марфуша. Бесстрастно глядя на Аню малюсенькими глазками с монгольским разрезом, она шевельнула толстыми рыбьими губами и ткнула пальцем в голубой дом на углу улицы:
– Свешниковы теперя там обретаются. На днях переехали.
Слова Марфуши о Свешниковых стыдно ожгли крапивой.
«Да она подслушивала! – вдруг поняла Аня, наблюдая, как лицо горничной медленно расплывается в улыбке, становясь похожим на плохо испечённый скомканный блин. – Теперь в ближайшее время вся Олунецкая губерния будет извещена о моём отношении к Алексею. Ну и пусть! На каждый роток не накинешь платок».
Анна независимо повела плечом, словно скидывая с себя липкий Марфушин взгляд, и неторопливо перешла улицу, одновременно увидев, как следом за ней двинулась двуколка с похрапываюшей на сиденье Анисьей.
– Нянюшка, я быстро. Только навещу господина учителя, – пообещала ей Аня, от души надеясь, что спросонья Анисья не разглядит предательского румянца на её щеках.
– Иди, иди, милая, – зевнула няня, – а я, пожалуй, пока в лавку заверну, наберу ситцев девкам на платки. То-то им радости будет.
По сравнению с пансионом, добротно выстроенным из кирпича, дом господина Свешникова выглядел скромным, если не сказать бедным. Аня припомнила, что прежде здесь жила семья отставного полковника Весёлкина – забавного седого старичка, любившего умильно помахать сухой ручкой мелькавшим в окнах пансионеркам. Каждое утро похожий на сушёного таракана Весёлкин облачался в парадный мундир и важно прогуливался по улице, заложив руки за спину, словно принимая важное решение о штурме неприятельской крепости. Иногда, в хорошую погоду, он выводил на прогулку дородную жену, страдающую одышкой, и тогда уж в сторону пансионерок даже головы не поворачивал.
«Умерли, наверно, старички Весёлкины», – грустно предположила Аня, с замиранием сердца взглянув в чисто вымытые окна, украшенные розовыми геранями.
Сердце колотилось быстрыми толчками, отдаваясь в горле.
«Я только поздороваюсь с господином учителем и сразу уйду. Про Алексея и спрашивать не буду. Не к лицу девушкам гоняться за молодыми людьми».
Перед тем как взяться за кольцо на входной двери, Анна еле заметным движением пригладила выбившуюся прядь волос и перевела дух:
– Только поздороваюсь…
Дверь распахнулась сразу, едва кольцо издало первый звук.
– Добрый день, Евгений Петрович… – начала говорить Анна и осеклась, увидев прямо перед своими глазами насмешливые глаза Алексея.
– Вы? Милости прошу!
Он поднёс к губам дрогнувшие Анины пальчики и посторонился, приглашая войти.
Гостиная Свешниковых на первый взгляд поражала отсутствием мебели, но осмотревшись, Аня признала, что скромная обстановка говорила о хорошем вкусе хозяина.
Комод красного дерева украшала ваза гранёного хрусталя с одной чайной розой, голубая обивка дивана и трёх кресел органично гармонировала с лёгкими льняными гардинами и большим акварельным рисунком