отозвался он, помня о своём визите сюда за шкатулкой с подарком Досифеи Никандровны.
– Кто это с тобой?
– Пьяный ребёнок. Я подобрал его на улице. Если вы позволите, госпожа Рассолова, я окажу ему помощь, а то он умрёт.
Говоря это, Тимофей проворно скинул с себя одежду и опустился на одно колено к бездыханному телу мальчика.
– Мне необходимо много тёплой воды. Куда его можно положить?
– Отнесём в кабинет, там будет удобнее всего.
Закинув за спину края платка, Евгения взяла мальчика за ноги, и они вдвоём понесли его в боковую комнату.
– Ума не приложу, где он мог так напиться, – вполголоса заметил Тимофей. – Неужели родители за ним не смотрят?
Актриса горько усмехнулась:
– Сразу видно, что ты, Тимоша, редко бываешь в городе. Иначе бы знал, что красногвардейцы с матросами на днях разорили винные подвалы Зимнего дворца. То, что тут творилось, неописуемо! Вино текло рекой вдоль улицы. Мужики ложились на землю и лакали его из луж, как собаки. Невесть откуда взявшиеся бабы черпали плошками грязную жижу, наполняя ею принесённые с собой вёдра. Крики, драки, стоны, песни…
– Вот в чём дело! – доктор, не прекращая разговора, раздевал ребёнка. – А я в толк не могу взять, что за веселье у вас в квартале? Пир во время чумы.
– Именно так, – вздохнула актриса и перекрестилась на образ Богоматери, – если Господь не сжалится над Россией… – Она не договорила, бессильно опустившись на гнутый венский стул.
– Госпожа Рассолова, я пришёл к вам как курьер. Меня попросили передать вам пакет.
– Тише!
Упреждающе поднеся палец к губам, Евгения прикрыла дверь и подошла к Тимофею совсем близко, обдавая его ароматом восхитительных духов, сохранившихся с прежних времён.
Тимофей перешёл на шёпот:
– Мне необходимо отдать вам письмо для передачи государю. Ведь вы собираетесь в Тобольск, верно?
Она кивнула.
– Кроме письма, вам следует отнести документы по указанному адресу. Запомните его, – он достал из кармана клочок бумаги и протянул даме. – Это весьма опасно.
– Где наша не пропадала, – махнула рукой актриса, – мы, сибиряки, не привыкли от опасности бегать, как зайцы по полю. А государя надобно спасать.
Ребёнок на кушетке зашевелился и залопотал трудноразличимую абракадабру.
– Он говорит по-фински, – определила Евгения Рассолова. – Знаешь что, Тимошка, оставь мальчика мне. Я присмотрю за ним.
– Вы великая женщина, – восхищенно сказал Тимофей, с надеждой смотря на её осунувшееся лицо. Чуть помолчав, он не удержался от вопроса, ради ответа на который преодолел бы не один десяток километров. – Доходят ли слухи о Досифее Никандровне?
Евгения сокрушённо подняла брови:
– Про тётю Досю ни слуху ни духу. Да и откуда? Почтамт не работает. Но ты знаешь, предполагаю, что им с Прохором Игнатьевичем лучше, чем нам. В деревнях люди как жили, так и живут. Новая власть до них ещё не добралась,