рюкзаке надежнее будет. Не находишь?
– Лучше переусердствовать, чем недоглядеть, – вскидывает плечи Калеб. – Как говорится: «Что богач не сбережет, Кукушка умыкнет».
Кэйтин демонстративно закатывает глаза. Эта придуманная наспех поговорка стала известна на весь Нью-Йорк. Такое ощущение, что ее знает каждый младенец, бездомный и умалишенный громкой столицы. А все благодаря искусной воровке по кличке Кукушка, которая терроризирует мегаполис вот уже четвертый год. Точнее, мужскую половину ее элитной верхушки, у которой есть что своровать. Вот Калеб и переживает о своих пожитках, правда, непонятно почему. Кукушки ведь осталась далеко за пределами Саарге.
– Можешь расслабиться. Здесь она тебя не достанет.
– Как знать, – прикусывает губу парень, бросая мимолетный взгляд на Ивейн. Кэйтин не поняла, что было в нем заложено, но вряд ли что-то стоящее. Наверняка у Колдвотера-младшего просто мозги барахлят от кислородного голодания. Вот он и не знает, чем себя поразвлечь.
Юноша скатывает снежный шарик и отчищает едва заметное пятнышко на рукаве бело-голубой куртки, затем подносит его ко рту, чтоб хоть как-то восполнить запасы жидкости, но Иви советует ему этого не делать.
– Если не хочешь умереть от инфекции или отказа почек, лучше отфильтровать воду, растопив сугроб.
С помощью огнива и ошметков ящиков, прихваченных с хижины, девушка разжигает костер, возле которого помещает фляжку, наполненную снегом. После того как тот тает, а вода закипает, она переносит нагретую посудину в сугроб и перевязывает ее горлышко куском ткани, оторванным от рюкзак, сообщая, что этих запасов хватит на пару дней. Калеб с интересом наблюдает за происходящим. Он никогда не посещал лагерь скаутов (отец бы ни за что не отправил наследника многомиллионной империи в замшелый кемпинг среди болот и лесов), поэтому каждая идея Ивейн воспринимается им как что-то из ряда вон выходящее. Он даже не замечает, что не сводит с нее глаз до того, как в радиусе его внимания не появляется Акли.
– Чего скучаем, кого ждем?
Бизнесмен устраивается на камне поодаль от остальных, но рядом с Калебом, чему тот не сильно рад.
– Извини, не могу сейчас разговаривать.
– Почему?
– Потому что не хочу.
– Но ты ничем не занят.
– В этом и вся прелесть.
Ак непонимающе почесывает затылок и решает идти напролом. По сути, это единственный метод общения, который ему известен.
– Что, потянуло на потехи?
– Ты о чем?
– Я о нашей мышке, – кивает он на спину Ивейнджин, растягивая губы в похотливой ухмылке. – Из вас получилась бы отличная парочка.
Калеб непонимающе поднимает брови. Что этот неотесанный сандаль с эмоциональным диапазоном на уровне улитки может сказать ему о выборе пассии? Уж что-то, но в «амурных» делах Калеб Колдвотер разберется без чужих советов, тем более от парня, для которого само значение этого слова остается загадкой.
– Да ты спятил. У тебя мозг отмирает