привлечешь к себе внимание».
– И где этот геолог сейчас? Почему у него не спросили насчет его необычной находки?
– Потому что он пропасть вместе с двадцать три рабочих, чей тела мы так и не найти. Жестокая-жестокая гора… – качает головой Силкэ, будто пытается избавиться от тревожных мыслей. – Сколько жертв не приносить, ей всегда быть мало. Что-что ужасный таиться в эти скалы. Об этом знать каждый житель Рильхе. Именно поэтому мы стараться с уважением относиться к житель вершин, чтоб не потревожить их покой.
– Херня это все, – фыркает Акли, пиная ногой снег. – Мужик вас разводит, а вы и рады. А ты, раз такой умный, лучше б подумал, где раздобыть че-то пожрать. Я скоро с голоду с ума сойду!
Калеб выпрямляет спину и задумывается. История местного, конечно, звучит как полный бред, особенно в ореоле призрачного вмешательства, но что-то в ней есть. Не зря ведь об этом писали статьи в интернете, вот только обнародованная версия уж больно богата на загадки. Куда подевалась штольня? Почему внезапно и бесследно пропала? Что случилось с рабочими? И что за загадочная находка профессора, о которой упоминал выживший? Больше вопросов, чем ответов, как и полагается в страшилках. Вот только есть ли в ней хоть доля правды? Калебу, как никому другому, известно, что слова – ненадежный источник информации. Рассказать можно все, что угодно, но где подтверждение, доказывающее правдивость изложенного?
– Спасшийся не сказал, где искать выработку? – интересуется Кэт.
– Не успеть. До утра он содрать с себя половина кожи и умереть от кровной потеря.
У Ивейн волосы на затылке становятся дыбом.
– Ильх шваре юстас… – начинает местный, но запинается на полуслове. Это первая часть сааллской пословицы «Земля дает…». Ивейнджин изучила культуру этого народа не так долго и знала лишь некоторые поговорки, но вторая часть этой была ей известна: «Земля дает, лед поглощает». Прямо как с шахтой.
Тишина незримым гостем наведывается в лагерь, приглашая измотанных туристов в мир снов. Унылое завывание ветра перекрикивается с треском огня и неизвестным клекотом, который сложно игнорировать. Но Элиоту это удается, и уже через полчаса к общей какофонии ночного хора прибавляется его храп. Ивейн старается не думать о непонятном шуме, но чем дольше горит костер, тем становится ясней: шорох не угасает. Он снежным вихрем крутится вокруг них, нависает над головой стаей стервятников, ожидая, когда же падет очередная жертва. Иногда блондинке кажется, что сквозь сумбурный набор звуков пробивается чей-то вкрадчивый голос. Словно кто-то зовет ее, будто чьи-то губы шепчут ее имя снова и снова, но девушка старается об этом не думать.
Стоит ей только закрыть глаза, как в голове снежными комьями пролетают обрывки недавнего сна: серебряный олень, резной лук и юноша с белоснежной шевелюрой, в последствии ставший худшим из существ. Был ли в рассказе Силкэ хоть отблеск правды? В понимании сааллов Калиго не просто житель Сапмелас саалла, а покровитель, властитель, оберегатель и каратель в одном лице. Он их все. Конечно, это намеренно