один рюкзак на спину и второй на грудь, Кэт помогает Ивейн оттащить Калеба к холму, пока Эл приводит в чувства Акли. Растерявшись от увиденного, Аллестер прикипает к месту. Он понимает, что нужно бежать, но шок и страх притупляют движения. Опомнившись, журналист бросается следом за остальными, когда Ак преграждает ему дорогу.
– Куда-то собрался?
Юноша врастает ногами в землю, выставляя вперед видеокамеру, как щит.
– Я? Нееееет… Что тты? Коннечно же, нннет…
– Хорошо, – вытирает он кровь с затылка. – Ты мне еще пригодишься, очкарик.
Ак бросает сверлящий взгляд на опушку, за которой скрылась остальная часть группы. Будь его желание, он мог бы сейчас догнать трусов и разделаться с ними, но он не хочет тратить силы. Лучше растянуть удовольствие. Тем более это было бы слишком легкой расправой. Нет, им нужно подготовить что-то получше, особенно для этой говорливой выскочки Калеба. Что-то оригинальнее, интереснее, пикантнее, и Акли обязательно найдет способ, как это сделать.
Часть II. По разные стороны баррикады
Глава 4. Обратная сторона Севера
Ветер взмахнул невидимой рукой, стряхнув снег с крепкого мужского плеча. Владыка повернул голову, подставляя лицо солнцу, лучи которого стали столь редким явлением на мертвых землях Саарге. Раньше оно светило здесь постоянно, но чем дольше он оставался в обличие Калиго, тем пасмурнее и тоскливее становилось на острове. Сирилланд шагнул на границу поселения, которое в былые времена, когда земля еще не была отколовшимся осколком льда, а луна и звезды служили единственным временным ориентиром, было ему домом. Настоящим, уютным, семейным очагом, а не пристанищем, в котором он вынужден уживаться из безвыходности. Кажется, это было настолько давно, что воспоминания практически выцвели из его памяти, подобно балкам бревенчатых хижин его родного городка.
Это место едва держится. Каждая из дюжины хибар раскачивается на ветру, словно трухлявая ветка, грозящая обвалиться в любой момент. Одно ледяное дуновение отделяет деревню от краха, и если бы не сила Калиго, Север бы уже сделал ее частью заснеженного пейзажа. Повелитель опускает руку на вытертое пятно двери, и блеклая клякса под белоснежной ладонью вмиг наливается цветом. Осевшие стены склеиваются, проседающая под гнетом снега крыша выравнивается, трещины на балках сливаются воедино, обнажая идеально ровную древесину, и лачуга вновь наливается жизнью. Такое ощущение, что стоит только закрыть глаза, как из двери выскользнет отец с топором, чтоб наколоть дров для очага. Спина матери прогнется у окна, вывешивая на плетеной веревке рубахи. Силуэты братьев и сестер мелькнут недалеко от пастбища, играя в Кубби. Уголки бесцветных губ Сирилла приподнимаются, когда он представляет, как дети, громко ссорясь, распределяют игроков. Его младшая сестричка, Вольфра, всегда хотела быть наравне со взрослыми, поэтому братья, Асбъёрн и Коэргус, возьмут ее к себе в состав. Средняя сестра, Тацилла, и старшая Ольфелла, всегда вместе, как две капли из одного водоема, будут в одной группе. Каждая