видело то, что было незаметно для окружающих, а может, оно просто пыталось ободрить сына. Но так или иначе, ее слова попали в сердцевину истины, в которой Сирилл застрял на тысячу лет. Роковой случай со священным оленем разрушил всю его жизнь, но в то же время подарил небывалый дар, открыв немыслимые для обычного человека возможности. Сирилланд, сын Ааберга из Варанэ, и правда особенный, ведь теперь, наделенный силой холода, подчинивший себе семь равноденствующих ветров, он действительно может изменить мировой устой к лучшему. Сразить все невзгоды, иссечь дремлющее зло, искоренить грех на зачаточном уровне. Только ему и никому другому дана возможность очистить людские тела от пороков и пагубы, отправить души в высший мир, в котором они не познают боли, утраты и страданий. Сирилланд не просто особенный. Он – избранный, поцелованный в ледяную щеку самой Судьбой. И он ни за что не подведет ее. Он приведет свой народ к чудесному перерождению.
Калеб открывает глаза и втягивает в себя горный воздух. В его легких, привыкших к затхлым выхлопам Нью-Йорка, он кажется чужим. Чем-то незнакомым, неестественным, немного диким, слегка нелепым, подобно дыму на дне океана. Вкус долгожданной свободы отдается кислинкой во рту, которую не помогло бы сгладить даже хорошее вино. Хотя, может, это лишь послевкусие ужасной похлебки из консервов? Правда, сейчас, после полутора суток голода, Калеб был бы рад даже ей. Он здесь, на высоте четырех тысяч километров, в миллионах метров от цепкой хватки отца, но ощущение, что тот, не прекращая, наблюдает за ним своим пыльным оком, не отпускает ни на мгновение. Словно он – Бог или Дьявол, а то и все вместе. В детстве Калеб именно так и считал. То, что Старик Колдвотер так просто отпустил единственного наследника к черту на куличики, да еще и без охраны, до сих пор не приживается у него в голове. Скорее всего, это влияние отца Акли, Гудмена-старшего. Как бы там ни было, Калебу бы не хотелось потратить этот единственный шанс пожить свободной жизнью, чтоб потеряться на горе и замерзнуть насмерть.
Аллестер нервно ворочается в спальнике, бубня какую-то несуразицу про Повелителя холода. Калеб тоже пытается забыться сном, но что-то не дает ему покоя. Запах. Должно быть, сказывается усталость и голодание, но юноша готов поклясться, что слышит аромат жареной тушки. Он переворачивается, надеясь, что смена позы поможет успокоить раздразненный желудок, но тут замечает белеющий силуэт Акли возле огня. С ним Кэт. Что они там делают? Сидят, мило беседуют, смеются, тянут… ало-черные кусочки ко рту? Это же… Калеб не может поверить своим глазам. Неужели это действительно… мясо? Но откуда?
– Что здесь происходит?
– А, это ты, Кэб, – поспешно прожевывает Кэйтин, завидев юношу возле костра. – Присоединяйся к нам. Мы тут пируем.
Юноша пропускает ее приглашение мимо ушей.
– Откуда у вас еда?
– Ак поймал ночью какого-то зверя. Вкус у него просто невероятный. Вот, – протягивает она ему кусочек. – Попробуй.
От запаха жаркого у Калеба живот сводит, но он не спешит набрасываться на дичь.