Дубовала. Был он крупный и нескладный как великан, с резкими движениями и выражениями. Грановский постоянно удивлялся – насколько подходит фамилия этому человеку. Полковник не боялся ничего, даже вести пораженческие разговоры. Например, нередко повторял: «Убежать бы куда-нибудь прямо сейчас в Австралию, к пигмеям, да бумеранги запускать».
Полковник Дубовал своих казаков, разумеется, не бросил. Словесно выражая неудовольствие по поводу похода по тылам красным, сам лично подбирал для отряда большевистскую амуницию, выправлял в штабе фальшивые документы для Щетинина и Грановского. Штабные умельцы быстро изобразили красноармейские книжки с печатями и с подписью самого Фрунзе. Щетинин так и остался Щетининым, а Грановский превратился в ординарца комиссара 8 бригады 13 конной армии Александра Гринвича. Какие документы выправил для себя Дубовал, он не говорил.
Редкие прохожие, кадеты, юнкера, солдаты и офицеры с недоумением глядели на двигавшуюся по городу красную кавалерию, впереди которой на крепких конях восседали в потертых кожанках, с красными звездами на картузах полковник Щетинин и штабс-ротмистр Грановский. Глядели с удивлением, но не проявляли озабоченности. Финал драмы для всех был очевиден, и реальность воспринималась многими отстранено. Белые, красные, какая разница, лишь бы не трогали и не мешали грузиться на суда в порту.
Бронепоезд генерала Врангеля сопровождал добровольцев по степи почти до самого Симферополя, пока в 15-ти километрах от города не подорвался на заложенной под рельсами мине. С рельс не сошел, задним ходом начал медленно ползти обратно в Севастополь, дав на прощание отчаянным бойцам несколько ободряющих гудков.
Симферополь обошли стороной, пошли по направлению Карасубазара. Здесь начали попадаться разрозненные отступающие части белой армии. Люди были ободраны, изранены, многие без оружия. Плелись, понурив головы, не оглядываясь по сторонам. Никакого интереса не проявляли, правда, пару раз в сторону отряда все же прозвучало несколько выстрелов. Пуля слегка задела подхорунжего Плеткина.
Арабатская стрелка оказалась пуста. На Сиваше, несмотря на наступившую оттепель, лежал лед, по которому можно было даже идти. Но коней бы лед не выдержал, поэтому двигались исключительно по суше. Первый разъезд красных встретили уже под Ганическом. Четверо всадников с красными лентами на папахах напряженно взяли коней под уздцы, вскинули кавалерийские винтовки Мосина.
– Кто такие?
– Тебе ль не все равно? – грубо ответил Щетинин. Сразу было видно, что он уже имел плотное общение с большевиками. – А ну скачи сюда, раз зрение плохое.
Один из всадников закрутился на месте, потом ударил коня каблуками по крупу, осторожно приблизился к отряду. Хотел повторить вопрос, но Нестор Самуилович его опередил:
– Идем в расположение 8 бригады комбрига Засулевича. Слышал о таком?
– А то, – обиделся бородатый наездник с зазубренной шашкой