пальцем у виска. Кому это в первую очередь предназначалось, изобретателю ли или телевизионщикам, осталось для Юры загадкой, который наблюдал ее реакцию в боковое зеркало. Дом за неплотным, но высоким забором оказался двухэтажным, каменным, крытым зеленым андулином.
К калитке тут же подбежала удивительно красивая, рослая, светло-коричневая собака с белым пятном на груди. Оглядела всех пронзительно умными, приветливыми глазами, тявкнула, завиляла хвостом. Что за порода Юра определить не смог. Кажется, некая помесь немецкой овчарки и лабрадора. А может и среднего пуделя. Но от овчарки что-то было определенно.
Собака по-хозяйски вежливо проводила гостей через вишневый сад до высокого крыльца, легла. Вскоре на нем появился хозяин. Это был среднего роста, одетый во все светлое, кроме изумрудного шейного платка, пожилой мужчина. Черные волосы и темный загар лица, резко контрастировали с небольшой пепельной бородкой. Инженер походил на практикующего индивидуальным порядком косметолога. И никакой хитрости и безумных искр в глазах, свойственных многим изобретателям.
Не обременяя гостей рукопожатием, пригласил в дом, указал на овальный стол, за которым все четверо и расположились. Рядом легла собака, не сводящая преданного взгляда с хозяина. Повисла тишина. Юра решительно не знал с чего начать разговор. С кем только не приходилось общаться – и с президентами и с министрами, а тут растерялся. Ну не вязался образ этого интеллигентного человека с машиной времени, в существование которой нормальному человеку поверить просто невозможно. В комнату заглянуло вечернее солнце. Глаза инженера сделались такого же цвета, как и шейный платок, изумрудными. Они были глубокими и несколько усталыми.
– Ирна, – наконец, сказал Вяземский, – принеси, пожалуйста, мою трубку.
Собака послушно поднялась, выбежала в соседнюю комнату и вскоре вернулась с небольшой коробкой в зубах, на которой был нарисован лист табака.
– Спасибо, – принял хозяин коробку, вынул из нее широкую курительную трубку с золотым колечком посередине. Закурил. – Так с чего начнем? – спросил он гостей. Может, сначала осмотрим установку, а я дам пояснительные комментарии? —И не дожидаясь ответа, встал, протянул руку в сторону закрытой двери. – Прошу.
Дверь вела в просторный подвал, залитый ярким светом люминесцентных ламп. В дальнем правом углу Липатов увидел длинную установку, похожую на магнитно-резонансный томограф. И никаких разбросанных отверток, приборов, никаких проводов или чего-то лишнего, что обычно валяется в мастерских изобретателей. У стены стояли две металлические фляги с надписями «N2, жидкий азот».
Инженер подошел к своему детищу, соединенному, как заметил Юра, с компьютером множеством проводов, провел ладонью по глянцевой крышке.
– Вы правы, – уловил он мысли Липатова, – машина сделана на основе обычного томографа. Зимой сгорела районная больница, я выкупил уцелевшие части МРТ, восстановил и использовал для установки. Начинка, разумеется, иная.
Миша Сотников