Лучше бы она не говорила про эту поездку! Мне до боли, до ломоты в теле захотелось окунуться в ласковые морские волны, ощутить на губах солёный вкус, почувствовать, как солнце гладит по плечам горячими ладонями, вдохнуть всей грудью душно-сладкий аромат магнолий.
– Это жестоко, – неуверенно пролепетала Светка. И в этом полувопросительном лепете больше слышалась просьба убедить её в обратном, убедить в правильности принятого решения, нежели несогласие с подругой.
– А жизнь- штука жестокая. И в ней нет места неудачникам. Выживают сильнейшие, красивейшие и успешные, и ничего не поделаешь. Ну всё, девочки, собираемся и валим. Если уж мужики нас отпустили, этим нужно воспользоваться.
Провожать девчонок я не пошла. Какой смысл прощаться, искать какие-то слова, если мы расстаёмся навсегда. Сквозь закрытую дверь своей комнаты. я слышала причитания мамы, и к жалости к себе, присоединилась ещё обида за мать. Она так старалась, готовясь к моему двадцать восьмому дню рождению, резала эти салаты, которые лишь едва расковыряли, тушила мясо, к которому так никто и не притронулся, пекла свой фирменный торт.
– Девочки, а тортик, – мамин голос тонул в шуршании одежды, вжиков молний, стуков каблуков. – Куда вы так торопитесь? Посидели бы ещё. Розочке так одиноко.
Чёрт! Мама! Замолчи, пожалуйста, замолчи! Не унижай меня ещё больше!
Девчонки промяукали что-то невнятное. Щелчок открываемого замка и облегчённое хихиканье в подъезде. Словно их только что из тюрьмы выпустили.
Рухнула лицом в подушку, втягивая носом запах кондиционера для стирки и сделала то, что хотела сделать весь сегодняшний день – разрыдалась.
Я лишилась всего, у меня ничего не осталось, только родители, вздыхающая, словно по покойнику мама и угрюмый, раздражённый отчим.
Глава 3
Этой ночью мне приснился Никита. Странно, никогда не снился, а тут, явился, спокойный, светлый, мягкий, как большой плюшевый медведь. Он ничего не говорил, просто грустно улыбался, словно что-то знал и желал предупредить. Мы находились в каком-то лесу. Сквозь густые кроны деревьев робко серело предгрозовое небо, резко и надрывно каркали вороны. И вдруг мне стало страшно. Деревья над нашими головами закачались, грянул гром и с неба полились струи, но не дождя, а крови. Никита бросился вперёд, перепрыгивая через валежник, продираясь сквозь сплетённые ветви.
Я же была не в силах двинуться с места и стояла, увязая в топком кровавом болоте.
– Подожди! – попыталась крикнуть ему в след, но голос пропал. А Никита бежал вперёд, думая, что я следую за ним.
– Подожди! – вновь попыталась крикнуть и проснулась.
Тикали настенные часы, за стеной раздавался храп отчима, бились в окно колючие снежинки, сквозь щель между занавесками в комнату втекал лиловый свет зимней ночи.
Я села в постели, чтобы перевести дух. Никита! Вот за кого меня наказывает судьба, бог или вселенная, это уж кому как нравится. Где он сейчас? Что с ним?
Вновь