достаточно сил для переформатирования колониальной карты в свою пользу. Океаническая Франция едва удерживала позиции, а Испания, Португалия, Голландия и все три континентальных гиганта оказались вне игры и поэтому с наслаждением портили жизнь Англии. В принципе, Британия могла бы игнорировать все решения Конгрессов, но Александру I удавалось увязывать колонизаторскую повестку с положением дел в раздробленных Германии и Италии. Заинтересованная не менее других в статус-кво этих территорий, БИ была вынуждена ограничивать заморскую военную активность.
Поскольку монархический уровень влияния снова вышел на передний план, а роль МИД и масонов умалились, англичане начали моделировать новый уровень, который условно называется «массы»4.
Английская мозаика
Начинать приходилось с себя. Мировая война породила невиданный доселе раскол в британском истеблишменте со времён Славной революции, который выпер наружу в казусе луддитов. По сути, противостояние прорезалось трещиной между сторонниками войны и мира, монархистами и республиканцами, старыми и новыми деньгами. Гигантскими усилиями прорехи в общей шлюпке удалось залатать, этого хватило, чтобы добраться до спасительной гавани – победы в войне, но все понимали, насколько непрочен баланс сил внутри элит. Владетельная земельная аристократия смотрела на «новые деньги» уже не с завистью или подозрением, – она видела их волчий оскал, – и стремилась устранить надолго угрозу республиканизации.
Победу поначалу отметили введением драконовских Хлебных законов (начиная с 1815), они были не просто прямо выгодны лендлордам, но вдобавок финансово обременяли «новые деньги», перекладывая на них рост зарплат фабричных рабочих из-за цен на продовольствие и снижая прибыльность производства. В 1825 послабление вроде бы пришло в виде неурожая, но «старые деньги» нанесли по «новым» ещё один компенсирующий удар, запустив небывалый финансовый кризис, приведший к банкротству тысячи предприятий, значительная часть которых перетекла в руки денег «старых». Сделано это было путём раскрутки дефляционного механизма на протяжении нескольких предшествовавших лет и изъятием банкнот (их выпускали все, кому не лень) для перехода к золотому стандарту, который произошёл в 1821. Растущей экономике, прежде всего промышленному сегменту, денег стало катастрофически не хватать, реальные цены упали, а долги остались номинированными в старых цифрах. Когда частная организация под названием Банк Англии резко подняла процентную ставку, финансовый сектор рухнул и потянул за собой промышленный. Бо́льшая часть разорившихся банков занималась как раз кредитованием средних производств.
В 1830 на фоне смены короля «новые деньги» нанесли ответный и буквальный удар по землевладельцам реинкарнацией луддитов, на сей раз под соусом ломавшего молотилки вымышленного «капитана Свинга». Новый король счёл за благо заменить тори, правительство Веллингтона не получило вотума