сих пор валялся гадёныш с лотерейным билетом.
Тут Лёха и кончился.
К свернувшемуся калачиком на диване пацану хозяин квартиры подошёл раз, два и даже три. Первый, чтобы умыть грязное лицо влажной тряпкой, которое после этого стало только красивее. Второй, чтобы стянуть с несчастного ботинки и снять куртку. А третий раз можно считать актом наивысшей любезности – Герасимов притащил кружку воды, от которой рыжий наотмашь отбрыкивался, когда тот притулил к чужим губам керамику и вынудил незнакомца сделать пару глотков. И знаете, как-то так Герасимова повело. Как-то так нечаянно случилось, что Лёша прилёг рядом после этого. А затем и вовсе отключился.
Проснулся Лёша от звука тарахтящей дрели соседа. Лежал себе, слюни по полу пускал и всё моргал, медленно так, явно не осознавая реальности в полной мере. Потом, чуть погодя, уже прикрыв глаза снова, резко в себя пришёл и подскочил.
– Ой, мать! – заорал Герасимов и схватился телефон, судорожно проверяя который час. – Чёрт!
Он начал торопливо собирать себя в кучу, щупать свои же ноги, руки, шею, грудь. Всё болело, будто его за ночь толпой отпинали все подряд, а не из-за неудобной поверхности пола. Да и башка немного ныла, но это для Лёхи казалось едва ли не родным чем-то. Потому что он с похмельем – как псих с антидепрессантами – не расставался ни на день.
– Опаздываю, ёпт!
Герасимов со скоростью звука понёсся в спальню, быстро натянул на себя рубашку, штаны, упаковался в мгновение ока, там же, в давшем трещину зеркале, причесался пальцами и замутил нехитрую баранку на затылке. А затем как развернулся, чтобы бежать на выход, так и застыл, короче, на месте.
– Ты такой шумный, – усмехнувшись, в дверях застыл тот, о ком Лёха с утра даже не вспомнил. – А ещё чуть рёбра мне не сломал ночью, дурной сон приснился? – слегка подавшись в сторону Герасимова, человек не переставал ухмыляться. – Или замёрз? – ну слишком ехидная рожа смотрела на Лёшу. Правда, было ещё кое-что, о чём стоит сказать. Влажные рыжи волосы оказались зачёсаны назад, а лицо тщательно умыто. Под широкими штанами со стропами прятались весьма стройные женские ноги. Почему именно женские? Ну, блин, перед Лёхой стояла худенькая девушка в Лёхиной растянутой футболке. И всё… больше на ней ничё не было. – Слушай, я душ приняла, окей? И там завтрак сделала, – снова заговорила барышня, чей переменившийся облик вызывал у Лёхи лютый диссонанс. – Если хочешь, можешь ко мне присое… – но договорить ей Лёша не дал. Он жёстко сгрёб незнакомку за воротник и безотлагательно выволок в прихожую, наплевав даже на то, что девушка пыталась что-то там добавить. Чего говорить о недовольных, если Алексей буквально запрыгнул в свои ботинки и, вышвырнув своего гостя за дверь, точно щенка, вышел и сам. Он прихватил две первые подвернувшиеся под руку куртки, одну из которых швырнул девчонке.
– Ты, – закрыв хату на ключ в пару оборотов, Герасимов бросил взгляд через плечо и угрожающе посмотрел на неё. – Чтоб духа твоего тут не было, когда я вернусь, усекла?
Не