мужиков. Мерзкий морщинистый хрен с пробивающейся на висках сединой, ростом чуть ниже самого Лёхи. От него пасло за километр ореховым одеколоном, который Лёша на дух не переносил, а на пальцах сверкали мощные золотые печатки. Глазки мелкие, как у мыши, бегали туда-сюда, а губы поджимались в короткой линии каждый раз, когда Эдик, типа, улыбался. Трижды разведённый. Четвёртая жена оказалась вдвое старше Эдика. С ней-то Лёха и спал. Только в этот раз Герасимова всё-таки вывернуло после секса. Благо, не там же, где всё это происходило, а в одной из кабинок офисного сортира. Что-то Лёша уж слишком природнился к этим кабинкам, в которых за двое суток что только не происходило.
То, что муж с женой работали в одной фирме, Лёша узнал только сегодня. Конечно, новость об этом его не порадовала. Следовало быть осторожней, чтобы не упустить свою счастливую звезду. Желательно вообще не пересекаться с Эдиком, чтобы не дразнить быка.
Уже будучи в метро, Лёша печально обнялся со своим портфелем, разглядывая ботинки сидящих напротив клерков. На последней станции его слегка попустило от неприятного события, произошедшего после работы, тогда то парень и заёрзал: руки в карманах спрятал, одну затем вынул и, удивлённо вскинув брови, посмотрел на комок в своей ладони.
«О, лотерейный билет», – без особого энтузиазма он, так, чисто от нечего делать, потёр ногтем закрашенные места. – «А я говорил», – он внутренне усмехнулся и безмятежно пронёсся взглядом по цифрам. Как Герасимов и думал, это кусок бумаги не мог претендовать даже на самый минимальный выигрыш.
К дому Лёха возвращался уже довольно поздно. Его старенькие часы, барахлившие последние пару месяцев, докладывали, что уже почти двенадцать. Отовсюду на улице доносились оры, крики и звяканье бутылок. Ох, как бы Лёха хотел щас накатить, конечно, три, а то и пять стопок. Но сегодня только четверг. Может, завтра он позволит себе чуть больше, чем вчера, но явно не сегодня.
Этажи сменяли друг друга, пока Лёша монотонно взбирался по лестнице. Сегодня он не был «во все оружия», а ещё сегодня Герасимов никак не ожидал повторения вчерашнего сценария, с одной лишь поправкой – в этот раз знакомая незнакомка не лежал на лестнице плашмя, а ждала его, сидя у двери.
Они оба замерли, столкнувшись взглядами. Рыжая девушка резко подскочила на ноги, посмотрев на Лёху максимально странно (столько всяких чувств и эмоций было в этом взгляде), и вдруг закричала:
– Ну ты и урод! – её голос дрогнул. – Я у тебя куртку забыла! Телефон забыла! Я даже обувь, блин, не надела! – в подтверждение собственных слов, она задрала ногу, демонстрируя грязную пятку. – Ты человек или валенок?! – крик преобразился в кашель, который девчонка попыталась утрамбовать в собственный кулак. Её щёки полыхали, а взгляд выглядел несколько ошалевшим. – Жесть, я за тобой до самого метро бежала, потом тут ждал, – она громко выдохнула и добавила: – Не делай людям добра больше никогда, чудовище.
Алексей молчал. Довольно долго молчал, прежде чем сделал шаг по лестнице вверх, а затем бессовестно заржал. Его размазало по