занося пылающий меч для последнего удара.
Этого не может быть. Просто не может! Но видение не желало развеиваться. Михаил был реален – невыносимо, болезненно реален. Как и скорчившаяся у его ног фигура с обломанными крыльями. В груди что-то оборвалось и рухнуло в бездонную пропасть. Паника затопила сознание, вышибая все связные мысли.
Нет. Он не посмеет. Не убьёт… Но архангел занёс меч над головой Самаэля, прицеливаясь. Острие клинка засияло ослепительным светом, и я поняла – ещё мгновение, и он опустится. Снесёт голову падшему одним безжалостным ударом.
Я не успела подумать. Не успела взвесить последствия. Знала лишь одно – нельзя допустить непоправимого. Нельзя позволить Михаилу убить единственного, кто может дать ответы! Ответы… Ха. Ну я и лгунья. Дело было не в ответах. И даже не в вероятной помощи, на которую я втайне надеялась, вопреки всему.
Дело было в нём. В Самаэле. В том, как сжималось сердце при виде его искалеченного тела. В том, какой невыносимой казалась мысль о его смерти. Глупо. Безрассудно. Но я не могла иначе. И, повинуясь животному инстинкту, рванула вперёд – прочь из объятий брата, навстречу архангелу с занесённым мечом.
– Нет! – раздался мой отчаянный крик. – Не смей!
Миг – и я уже стояла между Михаилом и его жертвой, раскинув руки в стороны. Словно жалкая пародия на ангельские крылья, закрывающие падшего от небесного гнева. Архангел замер, впившись в меня ледяным взглядом. На прекрасном лице отразилось изумление пополам с брезгливым недоумением.
– Отойди, дитя, – произнёс он звучным, лишённым эмоций голосом. – Не мешай вершиться правосудию.
Я стиснула зубы, чувствуя, как колотится сердце. Страх и ярость смешались в душе, вскипели, прорвались наружу сбивчивым выкриком:
– Нет! Я… я не позволю тебе убить его! Только через мой труп!
И, выхватив из кармана нож, я направила жалкое лезвие прямо в грудь архангелу. Глупо. Невероятно глупо. Но лучше уж так, чем стоять и смотреть, как Самаэль умирает у моих ног. Пусть лучше Михаил убьёт меня. Это будет быстрее и милосерднее.
Архангел скривил губы в презрительной усмешке. Правая рука с мечом стремительно взметнулась вверх.
В последний миг, когда казалось, что все потеряно, безжизненная рука Самаэля вдруг дернулась и крепко сомкнулась на моем запястье. Я вскрикнула от неожиданности, выронив нож.
Архангел Михаил также заметил движение, однако не успел он опустить клинок, как вокруг нас сгустились тени. Бездонный океан тьмы, прорвавший плотину реальности, увлекающий за собой меня и бессознательное тело падшего ангела.
Последнее, что я успела разглядеть, были глаза Тэмо – распахнутые в ужасе и бессилии. Его губы шевелились, произнося мое имя, но голоса я уже не слышала. Только глухое эхо собственного безумного сердцебиения.
А потом небытие поглотило реальность. Мир перевернулся, и я рухнула в пустоту, крепко вцепившись в Самаэля – моего единственного якоря в этом хаосе.
Глава