также много – на балконах, вдоль фасада, в вазонах и клумбах, у каждой скамьи и на стенах кирпичного забора.
Дойдя до широкой пятиступенчатой лестницы, Иван поднял взгляд на окна второго этажа. Они были плотно зашторены. У широких распашных дверей с тем же гербом, что и на воротах, вытянулись два бравых железных рыцаря в доспехах. Подойдя ближе, Иван понял, что это те самые, из его детских книг: Персеваль с копьем Судьбы и Галахад, по преданию единственный их смертных, нашедший Грааль.
«Частная крепость писательницы Эмы Майн, – подумал Разумов. – За таким фасадом должна скрываться музейная роскошь и лакеи в белых перчатках».
Открывать не спешили. Иван постучал о дверное полотно тяжелым кольцом, вставленным в бронзовую пасть очередного льва. Через пару секунд открылась правая створка двери и вместо лакеев, Иван увидел высокого, худощавого мужчину лет тридцати пяти, на слугу совсем не похожего. Он был одет в летний костюм из укороченных брюк-чинос, идеального двубортного пиджака и в тон им, мягкой текстуры футболку хенли. На ногах сидели синие бархатные мокасины, из которых выглядывали худощавые щиколотки.
На его лице выдавался длинный нос, напоминающий клюв пингвина. Взгляд близко посаженных глаз был прохладно вежлив. Модная стрижка с умеренно выстриженными висками и прядями густых темных волос, отброшенных назад, бородка в стиле эспаньолка, холеное лицо и запах дорогого парфюма говорили о том, что их владелец знает, как выглядеть стильно и не жалеет на это средств.
– Добрый день, – гостеприимно улыбнулся он.
– Здравствуйте. Майор Разумов, – снова представился Иван и показал удостоверение.
– Глеб Бабицкий, друг Эмы и ее издатель. Прошу, проходите, пожалуйста.
Откровенно музейной атмосферы внутри дома не обнаружилось, но основные элементы готического стиля были сохранены. Близнецы Персеваля и Галахада ожидали и с внутренней части входа. «Фантазии не хватило, – подумал Иван. – За историю рыцарства было немало знаменитых персон, можно было бы обойтись и без дублей».
Перед Иваном открылся большой холл, выложенный в шахматном порядке черно-белой плиткой. В центре на уровне балкона на толстых цепях висела огромная старинная люстра с лампами в виде свечей. На второй этаж вела довольно крутая мраморная лестница с витой чугунной решеткой. Ее нижние, широкие ступени, закругленные, как шлейф подвенечного платья, вплотную подходили к ножкам белого рояля престижного бренда Стэйнвей.
В холле было прохладно, пахло кофе и духами Глеба Бабицкого. Справа и слева от входа, у дверей, ведущих в башни, Иван заметил еще пару рыцарей. И снова они копировали предыдущих. Холл плавно переходил в гостиную. Через прозрачные раздвижные двери был виден длинный овальный стол, окруженный высокими спинками старинных стульев и кухонный островок с висящей над ним медной утварью.
Светильники в виде канделябров на стенах, отделанных деревом, картины, среди которых выделялся портрет мужчины в полный рост, антикварные