Я всё слышу, – отозвалась Томочка.
– «В чём прелесть рухнувшей идеи? Я вижу ясно, кто и где я».
– Ты про какую идею? – поинтересовался Николаенко.
– А что ты палишь? – не отвечая, полюбопытствовал Гриня.
– Мальчики, где присядем: на веранде или у камина? – крикнула Томочка.
– Лучше там же, где и приляжем, – моментально отреагировал Гриня.
Николаенко покосился на Витковского, а тот продолжил:
– Я, ребята, вас в постель к себе не приглашаю, но могу позволить отобедать на моём спальном месте. Я же здесь буду спать?
– Ясное дело, по тебе можно определять, где в доме самое тёплое и уютное место, – заключил Николаенко.
– А по тебе – где в жизни, – не унимался Гриня.
– Любое место, Григорий Зельманович, даже самое тёплое, если не поддерживать огонь, остывает.
– Залягу в саде-огороде, к земной приникнув чистоте, и растворюсь я весь в природе, как гадость – в серной кислоте, – вместо ответа вставил Витковский.
Томочка появилась на пороге с запотевшим штофом в руках:
– Ну, давайте уже растворяться!
В осеннее небо, необыкновенно синее и чистое, отлетал дымок. А вместе с ним – друг за другом, путаясь в паутинках, – медленно уходили дамы и господа, ведомости и протоколы, бланки и списки: следы и далёкие страсти элитного бизнеса. Ах, какое же то было время!
Он мог нагадить и снаружи,
И навонять мог для порядка.
Но он, себя не обнаружив,
Сидел. Молчал. Хотелось взятки.
…Снег падал крупными хлопьями медленно и тихо. Декабрь катился в Новый год и обещал незабываемые праздники. В воздухе витал аромат хвои. Дамы и господа примеряли карнавальные костюмы, предназначенные специально для корпоративной вечеринки.
Тем временем на других, камуфляжных, костюмах участники большого новогоднего шоу затягивали ремни, и холодок автоматных тел ложился в их жёсткие ладони.
Когда щёлкнул кодовый замок на дипломате, Алик выдохнул, потому что теперь знал точно: поездка удалась. В дипломате лежало то, ради чего он под Новый год с тёплого побережья сорвался в холодный чужой город. Но оно того стоило.
Не догадывался Алик только об одном: драгоценный дипломат запечатлён на фотографиях оперативной съёмки и не даёт покоя фотографу больше, чем ему самому.
Он расслабился и представил, как под монотонный стук колёс и повизгивание рельсов быстро пройдёт ночь, а наутро он окажется на родной крымской земле: его там ждут, и он с достоинством, не спеша и даже снисходительно обозначит время встречи, а сам… Сам задохнётся Зайкиными духами, теплом её гибкого сонного тела.
…Квартира адвоката Геннадия Васильевича Николаенко дышала уютом ещё и оттого, что была наполнена посапыванием ребёнка. Никогда так загадочно, тревожно и желанно не подступал Новый год.
Работа, которая появилась неожиданно и стремительно превратила жизнь семьи в сон, обещала славные перспективы и оттого слегка пугала. Рефреном звучало