с ним.
– Нашел нам работу?
– Нет еще.
– Зато компанию себе на вечер уже присмотрел.
Вик усмехнулась и шутливо двинула локтем ему в бок. Гейл невинно пожал плечом. Между тем Джен быстро вернулась с веником, совком и ведром для мусора, и Вик, дружелюбно кивнув ей, зашагала к лестнице.
– Не помешало бы ей платьем обзавестись да хотя бы в городе носить, – негромко сказала Джен. – Где это видано, чтобы девушка воином была, да в мужской одежде щеголяла? Не удивлюсь, если она с мужчиной ни разу не бывала, да и кто позарится на такую? Ладно, волшебницей была бы, слыхала я, что таких боевой магии даже обучают.
Гейл смолчал, надеясь, что Вик уже достаточно отошла, чтобы не слышать этого, и в то же время задней злобной мыслью рассчитывал, что она все это услышала. Где бы они ни были, куда бы они ни шли – встречали по одежке, оценивали по внешности. Даже если Вик одним ловким ударом в корне переворачивала устоявшееся в рядах воинов утверждение, что не женское это дело – сражаться, волна восхищения быстро спадала, и насмешки продолжали виться вокруг нее, невозмутимой, не замечавшей.
А может она замечала, но не обращала внимания?
Но Гейл не мог перестать на нее за это злиться. Словно оскорблениями сыпали его, а не Вик.
Вскоре Джен закончила уборку, и они, наконец, вошли в его комнату.
– Добрый ты человек, господин Гейл, – сказала Джен, грациозно усаживаясь на его кровать.
За комнату свою Гейл заплатил сверх цены за дополнительные привилегии, и сейчас разливал приготовленное вино по кубкам, да разрезал на тонкие ломтики сыр. Он нигде не нашел обещанные сладости и с досадой размышлял – идти ссориться из-за напрасно уплаченной монеты со служанкой, приготовившей ему комнату, или лучше заняться делами с Джен.
– Что? – рассеянно спросил он.
– Говорю, добрый ты, – повторила девушка. – О сестре заботишься, оберегаешь от невзгод в пути. Как ей только в голову взбрело заниматься воинским ремеслом? Из-за ее блажи тебе ни вздохнуть спокойно, ни осесть где-нибудь в городе, здесь, к примеру.
Гейл медленно выдохнул, обнаруживая, что стиснул нож до боли в руке.
– Слушай, Дженни, – с трудом сдерживаясь от ярости, процедил он и обернулся к беспечной идиотке, которая уже расшнуровывала завязки на платье. – Ты понятия не имеешь, через что нам с ней пришлось пройти, так что не смей больше оскорблять ее. На будущее скажу лишь, что тебе следует подбирать слова и думать, что говоришь, прежде чем раскрывать рот.
– Извини, – пробормотала, вдруг сильно побледнев, Джен.
Она внезапно вскочила и дернулась было к двери, но быстро обернулась. Она выглядела насмерть перепуганной.
– Что случилось? – недоуменно спросил Гейл.
– Ничего. – Джен наиграно рассмеялась. Облегчение ярко отразилось на ее лице, проступило зернистым потом на высоком красивом лбу. – Померещилось. Ерунда какая-то. Знаешь, я вспомнила, мне сегодня нужно еще столько всего сделать, времени совершенно нет, хозяин будет