Да пусть хоть каждый день с проверками приходят, у ребенка прекрасные условия проживания, она одета, обута и накормлена. Будет выглядеть очень мелочной местью, и смотри, чтобы это не обернулось против тебя же.
Коля так уверенно говорит… Значит, он узнавал уже все нюансы. Внутри все холодеет, я сжимаю зубы до боли в челюсти. И ведь ни разу ни словом, ни делом не дал понять, что готовится к подобному повороту. И все происходящее сыграло ему на руку. Но я не останусь в стороне и не буду молча наблюдать, как у меня забирают Алису. Коля же с ней даже время не проводит, не удивлюсь, если он не знает, когда она ест, спит, что любит. Если решил развестись, то зачем так? Зачем пытаться укусить побольнее? Он ведь все это делает не от большой любви к дочери, а чтобы я страдала?
– Кто тебя на это надоумил? – удивляюсь я, но сейчас становится по-настоящему страшно. – Зачем ты все это делаешь? Мы же можем мирно…
– Мирно? – опять не даёт мне договорить Коля. – Да посмотри на себя, Злата! С тобой же по-другому нельзя. Ты превратилась в холодную надменную женщину, не слушаешь и не слышишь никого. Чувство собственной важности стало зашкаливать? Так я собью с тебя эту спесь.
Нет, не может быть дело только в этом. Он пытается проучить меня с помощью ребенка? Неужели не понимает, что этим сделает плохо Алисе? И я должна боготворить его, быть удобной, не открывать рот и молча делать что говорят. Это где же мой муж такого нахватался? Неужели у Лидочки?
– Отправь няню домой, я сама справлюсь, – разворачиваюсь, чтобы уйти, но муж больно хватает меня чуть выше локтя.
– Злата, ты так и не поняла? – он наслаждается моим страхом, который вот сейчас я уже не могу затолкать вглубь.
Мне нужно время пережить его и отпустить, а потом лично разузнать все нюансы касательно ребенка. На развод плевать, пусть подавится своими деньгами, которыми меня впервые попрекнул сегодня.
– Коля, я нужна ей, – голос подводит, пытаюсь вырваться из крепкого захвата мужа.
– Хорошо, – неожиданно соглашается он и отпускает меня. – Я сам поговорю с Викторией Александровной. Иди наверх.
Я не иду, а просто взлетаю. Принимаюсь спиной к дверному полотну, когда оказываюсь в комнате Алисы, и пытаюсь отдышаться.
– Мамочка, к деду? – вскакивает дочка с кровати.
– Солнышко, сегодня мы не сможем поехать, – подхожу и глажу ее по волосам.
Моя Бусинка расстраивается. Но у меня есть небольшая передышка, чтобы тоже подготовиться. Выходить из комнаты не хочется, но Алиса напоминает про ужин. Мужа нигде не видно, это к лучшему. Не хочу, чтобы ребенок чувствовал напряжение, которое можно ножом резать.
Не появляется Коля в зоне видимости, пока я готовлю, пока мы едим, моем посуду. И все это время перебираю в уме знакомых, которые могли бы проконсультировать по моему вопросу.
Никого не вспоминаю, хотя думаю даже о бывших клиентах. Наверное, действительно придется спрашивать у отца, у него кто-то да найдется.
Полночи читаю выдержки из Семейного кодекса и других