100 рассказок про Марусю. Вполне откровенные и немножко волшебные истории про Марусю и других обитателей Москвы. Книга вторая
Вас «пятёрошницей», но и сам-то я сие великое произведение не то чтобы читал, – в свою очередь смутился Артур Казбекович. – Однако было время, осилить попытался. Тоже удивлен был до крайности тому, что этот всем известный, прошу прощения у великого автора, слоган в «Фаусте» присутствует.
Он располовинил бумажную салфетку и принялся скручивать новую трубочку.
– Так вот, контекст цитаты драматичен. Доктор Фауст, да будет Вам известно, просит Мефистофеля прервать его земное существование, когда ему, Фаусту, в момент достижения наивысшего счастья, уже и желать будет нечего. А обозначить вершину своего блаженства он намеревается именно этой фразой. Теперь понимаете, Марусенька, отчего я встревожился?
Тут бы Марусе внять предупреждению Артура Казбековича. Но к тому моменту, когда Артур Казбекович свою поучающую речь завершил, в Марусе проснулся тот самый гномик, который периодически пробуждает в ней дух авантюризма, а следовательно, подбивает на риск, напрочь лишая осторожности (читай «Маруся и Алые паруса», сезон 3).
– Пфф, – фыркнула она. – По-моему, Вы, Артур Казбекович, перестраховываетесь. Вот же, сами убедитесь!
И, вскинув руку к часам, Маруся с выражением продекламировала:
– Остановись, мгновенье! Ты…
Артур Казбекович вскочил на ноги и, с несвойственной ему фамильярностью, дотянувшись через стол до Маруси, зажал ей рот рукой, прервав ее декламацию на полуслове.
Простим ему, однако, этот грубый жест, ибо не сделай он этого, неизвестно чем бы то весеннее чаепитие закончилось. Потому как, процитировав всего три слова, застыла Маруся в оцепенении. То есть буквально застыла. Не образно. Нехорошее, по сути не по-белому магическое качество ее оцепенелости Артур Казбекович распознал сразу. Кинулся он было к телефону скорую помощь вызывать, да вовремя сообразил, что доктора с их традиционными мероприятиями тут ничем не помогут.
Да и дойти до телефона, и особенно обратно оказалось не так-то просто. Воздух на Марусиной кухне настолько уплотнился, что Артур Казбекович, с трудом продираясь сквозь невидимую вязкую субстанцию, до Маруси едва добрался. Как ему самому удалось остаться нетронутым новыми, иномерными законами пространства и времени, вторгшимися в Марусину кухню, так загадкой и осталось. Предположим, что знанием своим он себя обезопасил: предупрежден, значит вооружен.
– Марусенька! – склонившись к Марусиному уху, позвал так громко, насколько уплотненный воздух позволял, Артур Казбекович. – Маруся!
Но на звук его голоса Маруся никак не реагировала.
Осмотрел ее Артур Казбекович со всех сторон и, преодолевая дрожь, охватившую всё его, в общем-то, вполне отважное существо, попытался Марусину руку, направленную на часы, опустить. Да где там! Воздух плотный, а рука словно каменная. Стрелки часов, на которые указывала рукой Маруся (как автоматически зафиксировал профессионально жадный до деталей глаз Артура Казбековича) не двигались. Но это сейчас волновало Артура Казбековича менее всего.
– Черт знает что такое, –