что не стал выяснять, воцерковленный ли я человек, но говорил со мной так, будто перед ним единственное на свете живое существо, способное его понять.
Меня поразили его слова о Христе. Оказывается, в те времена, когда он проповедовал, в Палестине было не меньше десяти пророков и так называемых мессий, более известных, чем он. Среди них – Иоанн Креститель, казненный Иродом из опасения, что он возмутит народ, и некий Февд, который обещал остановить воды Иордана, как это сделал в древности Иисус Навин. Римские легионеры жестоко расправились с толпой его последователей, сам он был, как Креститель, обезглавлен, а голова его с триумфом принесена в Иерусалим. Историк Иосиф Флавий упоминает и о другом лжемессии, который увлек за собой на гору самарян, чтобы показать им спрятанные Моисеем священные сосуды, а также о каком-то египтянине, который засел на Елеоне с многотысячным войском, которое впоследствии было избито римлянами…
Почему же именно Христос был признан мессией? Ведь все было против него: и ученики его рассеялись (а Петр трижды отрекся от своего учителя), и народ восстал против него, требуя «распни его!», и враги веры христовой сделали все, чтобы сама память о нем была стерта отовсюду и предана забвению. И это им почти удалось.
Но, как сказал один мудрый фарисей: «Если от людей начинание это или дело это – оно будет разрушено. А если от Бога, то вы не можете одолеть их. Как бы вам не оказаться богоборцами».
Что же случилось тогда?
– Христос воскресе. Вот и все! – открыл глаза мне, глупой дурочке, смысл того, что произошло о.Георгий.
Не могу сказать, что раньше я не знала этого. Но как-то мало задумывалась, не проникалась этой мыслью.
– В три дня, что прошли от Креста до Воскресения воздвиг Он невидимый Храм! И смерть Господня стала для всех началом новой жизни, – с воодушевлением продолжал батюшка. – «Нам надо было, чтобы Бог воплотился и умер, дабы мы могли ожить»,– пишет святой Григорий Богослов. Мы воскреснем в мужа совершенна, и наше тело воскреснет для соучастия в наградах. Ибо смертью смерть поправ, открыл Он перед нами жизнь вечную. В этом, сестрица, голубушка моя, суть христианства! – с улыбкой счастья на лице воскликнул он так громко, что в холл из гостиничных номеров стали выглядывать заспанные физиономии. И, перейдя на громкий шепот, чтобы не беспокоить постояльцев привел еще одну цитату – из Первого Послания Коринфянам: «Если нет Воскресения мертвых, то и Христос не воскрес».
В эту ночь я долго не спала, обдумывая его слова. Особенно тронуло меня это теплое, старинное, доверительное обращение – сестрица, голубушка моя. Наверное, это одна из самых важных встреч в моей жизни. Теперь мне кажется, что с этого дня все-все должно измениться. Преобразиться, что ли… Знаю только, что после этого разговора жить как прежде…».
Тут верхнее люминисцентное освещение моргнуло, затрепетало, как ресницы просыпающейся красавицы и отключилось. Экран монитора, прощально вспыхнув, тоже погас. Выбило пробки? Он посмотрел в окно