разговоры взрослых перешли на тему, вызвавшую разную реакцию у каждого из нас, – о моем будущем замужестве. Одного этого слова было достаточно, чтобы разгорелись нешуточные споры за столом: тетя высказывалась за скорый брак, а мама предпочитала сохранять нейтралитет. Утомленная предыдущей перепалкой с Зораном, я оставалась безмолвным наблюдателем. В других случаях я бы уже ретировалась из-за стола в свою комнату. Терпеть не могу эту тему.
– А представьте себе Зорана и Дару в качестве пары? – неожиданно вклинилась тетя, задорным тоном. – Они были бы такой прекрасной парой! Если бы только Зор не принадлежал к расе Рассенов…
Я внутренне рассмеялась, мыслями переносясь в те безмятежные дни нашего детства, когда цвет глаз не имел значения.
– Даже если бы он принадлежал к нашей расе, в любом случае мы были бы только друзьями. И ничто этого не изменит, – как можно вежливее заявила я, поднимаясь, чтобы убрать свою тарелку. Ответное подмигивание тети показало, что она не поверила ни единому слову, и ее забава только усилилась от моего отрицания.
Стремясь избежать немыслимых сватовских затей Нериллы, я тактически сбежала. Мама едва заметно кивнула со слабой улыбкой. Горящие глаза тети последовали за мной, пока я не исчезла за углом лестницы. Тихий гул ее непрекращающейся болтовни был слышен, даже когда я прикрывала дверь своей спальни.
Устроившись на кровати, я подумала, что хотела бы повернуть время вспять – не только для того, чтобы Зоран вновь присутствовал за нашим обеденным столом, но и для того, чтобы наши отношения оставались прежними, более простыми и понятными. Когда держаться с ним за руки не вызывало двояких взглядов.
Солнце наконец-то опустилось за горизонт, унося с собой гнетущую жару – на смену ей пришла на редкость приятная прохлада.
Войдя в свою комнату, я не стала включать свет – он бы ослепил мои напряженные глаза. Темнота, словно кокон, окутала меня своим покрывалом, когда я приступила к ночному ритуалу.
На ощупь я медленно сняла грубые штанины, надевая ночную рубашку. Расческа приятно скользила по моим волосам, массируя голову, тем самым снижая головную боль.
Тишина ночи нарушалась лишь ритмичным шумом пустынного ветра за окном. Все вокруг словно замедлило свой ход, пока я побрела к своей кровати. В голове зазвучали мамины слова: "Порой в полнолуние ты ходишь во сне, Дар. И наутро совсем ничего не помнишь. Только не волнуйся, дочка, мы с папой тебя всегда подстрахуем".
От этих мыслей в моей и без того прохладной комнате стало еще холоднее. Предположение о том, что мое бессознательное тело может двигаться без моего ведома, и страх перед сценариями, в которые может завести меня мой лунатизм, медленно просачивались в мой разум.
Матрас послушно просел под моим весом, окутывая меня знакомым комфортом. Я зарылась лицом в мягкость одеяла, а рука медленно ослабила свою хватку. Сон лишенный сновидений ждал меня.