Спокойно. С любопытством. К моей досаде, без всякой злобы.
До меня неожиданно доходит кое-что забавное: топ-игрокам пресса обычно дает милые прозвища. Художник. Пикассо от шахмат. Гамбит Моцарта. А что у Нолана?
Убийца королей.
Убийца королей едва заметно подается вперед, и его напряженное, изумленное выражение лица пугает меня сильнее, чем потенциальный удар стулом.
– Кто… – начинает он, но для меня это уже слишком.
– Спасибо за игру, – выпаливаю я и встаю, несмотря на то что должна пожать ему руку, подписать карточку с протоколом и сыграть еще три партии.
«Нет ничего стыдного в том, чтобы отступить, если тебя пытаются загнать в ловушку, но ты все еще можешь выбраться, – говорил папа. – Нет ничего стыдного в том, чтобы знать свои способности и ограничения».
Стул, на котором я сидела, со скрежетом падает на пол, и я убегаю прочь, даже не попытавшись его поднять.
Глава 4
– Мэл?
– Мэл.
– Мэ-э-э-эл!
Я смаргиваю сон. Дарси прижалась своим носом к моему, глаза в утреннем свете выглядят насыщенно-голубыми, как вода на Галапагосских островах.
Зевок.
– Что случилось?
– Фу, Мэл, – она отшатывается, – почему у тебя изо рта пахнет, как от скунса в брачный сезон?
– Я… все в порядке?
– Да. Я сама приготовила себе овсянку. У нас закончилась «Нутелла».
Я сажусь или по крайней мере пытаюсь. Тру заспанные глаза.
– Вчера оставалось еще полбанки…
– А сегодня она закончилась. Круговорот жизни, Мэл.
– Как там мама и Сабрина?
– Нормально. Маккензи и ее отец забрали Сабрину. Мама в целом в порядке. Она встала, затем снова отправилась в кровать, потому что плохо себя чувствовала. Но там к тебе кое-кто пришел.
– Пришел?..
Воспоминания о вчерашних событиях постепенно возвращаются.
Моя королева объявила шах королю Сойера. Я бежала к поезду, спотыкаясь по дороге. Отправила Истон сообщение о «срочном деле» и выключила телефон. Унылый городской пейзаж за окнами поезда почему-то напоминал шахматную доску. Остаток вечера я провела за марафоном «Вероники Марс» с сестрой, и в мозгу не осталось никаких мыслей.
Не хочу хвастаться, но я хорошо умею переключаться. Если учесть, что я еще прекрасно определяю лучшее блюдо в меню, то это мой самый грандиозный талант. Именно так я заставила себя забыть о шахматах на несколько лет. И так умудрилась выживать все это время, не гипервентилируя по поводу и без. Или ты отстраняешься, или разоришься на ингаляторах.
– Скажи Истон, что…
– Это не Истон, – вспыхивает Дарси. – Хотя ты могла бы ее пригласить. Может, сегодня после обеда?
Не Истон?
– Кто тогда?
– Я ее не знаю.
Я издаю стон:
– Дарси, говорила же