под руку, а затем, выпрямившись, нанёс левый хук в челюсть. Это был мой излюбленный приём, тысячу раз отработанный на груше, в бою с тенью и спарринге.
Удар сбил его с ног. Упав, он ещё вдобавок со всего маха ударился головой об пол. Возможно, это ещё его доконало. Поджав ноги, он свернулся в калачик и на всякий случай, ожидая следующего удара, прикрыл лицо рукой. И куда только гонор делся! Удовлетворённый видом поверженного Локти, я не стал его больше трогать, а потребовал извиниться перед Светкой.
– Извини… – еле слышно промычал тот, находясь в прострации.
– Громче, падла! – рявкнул я и замахнулся якобы для удара, хотя на самом деле просто для острастки. – И назови по имени.
Тот вздрогнул и поспешил громко вымолвить:
– Извини, Света…
Получив сатисфакцию, я взял Светку за руку, чего никогда не делал в классе и повёл к нашей парте. Не успели мы до неё дойти, как прозвучал звонок.
Видя, что Локтя не может подняться, Гафоня и ещё один его дружок, Ильдус Корнеев, помогли ему встать и дойти до своей парты. В этот момент в класс вошла «русачка» и, заметив безобразие, сразу же стала наводить порядок.
– Так, Гафонов, Корнеев, почему до сих пор не на месте? А ну живо по местам! Локтинов, а ты чего развалился? Сядь сейчас же прямо!
Локтя к тому времени, похоже, уже очухался. Обычно всегда пререкавшийся с учителями, на этот раз он молча выпрямился и даже руки на парте сложил, как примерный ученик. Валентина Семёновна тогда успокоилась и начала урок.
Глава 16
После уроков я дождался Светку на нашем заветном месте, и мы, взявшись за руки, направились домой.
– А ловко ты его, – сказала вдруг она, когда мы, перейдя через дорогу, вошли в проулок. – Где так научился?
– В секции бокса, – ответил я. – Где же ещё?
– Да ну?! – не поверила Светка и даже приостановилась от удивления. – Ты занимаешься боксом?
– Уже почти три месяца, – с гордостью заверил я.
– Три месяца? – обомлела она. – И мне ничего не сказал об этом? Почему?
– А я где-то вычитал, что говорить с девушкой на свидании о спорте, охоте, рыбалке и, кажется, о пище – дурной тон.
Выйдя из проулка, мы свернули на дорогу, разделявшую Больничную и Стандартную улицы. Осталось пройти всего метров шестьдесят, столько же по переулку и вот она – Светкина улица.
После Нового года мы учились во вторую смену, а в тот день было ещё шесть уроков. Так что, несмотря на то, что шла третья декада марта, в это время было уже достаточно темно. Поэтому, когда мы вышли на Стандартную, я не сразу сообразил, что это за кучка темнеется около ограды у одного из домов.
– Что попало говоришь! – возмутилась Светка, но тут же спохватилась. – А хотя… правильно. На фига мне твоя рыбалка и охота?
– А я что говорю? – отозвался я, следя за тем, как от ограды стали отделяться одна фигура за другой. В одной