– Явор. Годность – трое суток… Стоимость…
– Советую, товарищ, пойти в гостиницу и лечь спать, – сказал на прощанье лейтенант охмелевшему, не в меру разговорчивому демобилизованному старшине.
– Гостиница… А где она?
– Здесь, на вокзале. На третьем этаже.
Лейтенант откозырял и удалился.
Всякий человек, вольно или невольно наблюдавший за Белограем и Воловиком, не мог не подумать, что они вместе ехали в поезде, подружились в дороге и вот теперь ужинают перед разлукой. Именно на это и рассчитывал Кларк.
Диктор объявил по радио, что через полчаса начнется посадка на поезда, следующие в Будапешт и Вену, в Братиславу и Прагу. Старшина-артиллерист с грустью посмотрел на часы, вздохнул.
– Жалко.
– Чего тебе жалко? – спросил Кларк, не подозревая о том, какой опасный последует ответ, во многом решивший его судьбу.
– Только познакомились, а уже надо разлучаться. Вот и жалко. Удивляюсь, Иван: всего один час знаю тебя, а нравишься так, вроде мы с тобой всю жизнь дружили. Чем приворожил?
– Э, есть такое заветное средство. Только не скажу, какое. И не выпытывай. Давай лучше выпьем. Последнюю! – Кларк налил в кружку пива, разбавил его слегка водкой, чокнулся со старшиной. Проделывая все это, он незаметно косил глазами в сторону сидящего за соседним столиком железнодорожника, – слышал ли тот неуместное признание старшины, не вызвало ли оно у него настороженности?
Молодой машинист беспечно пил пиво, дымил сигаретой. «Ничего не слышал», – успокоил себя Кларк.
Диктор напомнил о том, что скоро начнется посадка на поезда, следующие за границу, и сообщил о прибытии пригородного поезда Мукачево – Явор – Ужгород.
Старшина-артиллерист неохотно поднялся из-за стола.
– Ну, Иван, раскошеливайся… расплачивайся, одним словом, а я пойду. Пора.
– Постой. Так ты, брат, не уйдешь. – Кларк грубовато притянул к себе Воловика, потрепал его за волосы, потом поцеловал в щеку. – Будь здоров, Гринько!
Проводив старшину к двери досмотрового зала, Кларк поспешил вернуться в ресторан, но Василия Гойды там уже не было. Не нашел Кларк так нужного ему машиниста ни в зале ожидания, ни в парикмахерской, ни на почте, ни в камере хранения. «Уехал пригородным в Мукачево», – сообразил Кларк. Он с досадой пожевал губами и направился на третий этаж, в вокзальную гостиницу. Час назад он не думал, что там придется ночевать. Рассчитывал на домашнюю постель нового друга, на его хлеб и соль. «Ничего, голубчик, и до тебя доберусь. Нужен ты мне, очень нужен».
9
Поздно вечером Громада вернулся с границы и по дороге в штаб решил заехать домой. Поднимаясь по лестнице, на площадке второго этажа он увидел широкие плечи и знакомый курчавый затылок Зубавина.
– Евгений Николаевич, вы? – окликнул он майора своим мощным басом. – Чего по ночам бродите?
– Не спится, Кузьма Петрович. Вот я и решил в гости к вам напроситься.
Зубавин часто бывал у Громады дома, он глубоко уважал его жену, Ольгу Константиновну, его девочек Майю