если он проснётся, то променяет свой сон на слежку за моим.
Дэниел усадил меня на край постели и выдвинул небольшой стол, после чего отошёл в сторону, чтобы принести ужин.
Он никогда не относился ко мне, как к недееспособной.
Наоборот – большую часть времени заставлял меня делать всё самостоятельно, чтобы я училась ухаживать за собой.
Но не спускал с меня глаз и всегда был на подхвате.
Я устроилась поудобнее, радостно похлопала ладонями по столу, ожидая свою еду, и Уинтер рядом запищала, поторапливая его. Из меня вырвался смешок.
За всё время, что была здесь, Дэниел постоянно разнообразно кормил меня, но сколько бы я не ела, всё равно продолжала оставаться настолько худой, что были видны кости.
Халат разошёлся в стороны, когда я придвинулась ближе к краю, и прежде чем поправить его, мой взор упал на голые бёдра.
Сколько нужно было есть, чтобы поправиться?
Я немного приподняла ноги, затем опустила их и сделала так ещё несколько раз, смотря как бёдра едва расплываются, когда приземляются обратно на матрас.
Улыбка накрыла мои губы.
Взгляд опустился под стол – к пальцам ног – и я хаотично подвигала ими, всё ещё не веря, что могла с такой легкостью делать это.
Около двух месяцев назад моё тело не принадлежало мне и, казалось, никогда не станет.
Люди наверняка не осознавали насколько нереально иметь контроль над самим собой, принимая его, как должное.
Только попрощавшись с чем-то, что кажется тебе обыденным, ты начинаешь понимать важность и потребность в этом.
Дэниел поставил на стол передо мной тарелку и стакан с соком, а сам уселся на стуле, приставленном к стене напротив. Но прежде они с Уинтер переглянулись, безмолвно договариваясь о чём-то.
Я наколола несколько макаронин с сыром на вилку и запихнула их в рот, но едва успела проглотить, как удивлённо уставилась на мужчину, пристально следящего за мной.
– Что? – усмехаясь, спросил Дэниел.
– Это вкуснее всего, что ты приносил мне до этого!
Я надеялась, он не обидится. Вся еда, что он приносил мне, была вкусной, но эта…
Однако на его лице показалась радость.
Наколов на вилку ещё больше и макарон и сыра, непременно отправила их в рот.
– Правда?
– Правда, – жуя, невнятно ответила я.
Дэниел удовлетворённо откинулся на спинку стула, сложив руки на своей груди. И я стала сомневаться, что еда была причиной того, что у меня во рту собралось так много слюны.
Татуировки выглядывала из под рукавов чёрной футболки мужчины и покрывали собой руки вплоть до пальцев. Тёмно-каштановые волосы были аккуратно подстрижены, а карие глаза, которые большую часть времени казались мне бездонными, гипнотизировали.
Дэниел редко отводил от меня взгляд, как и я свой от него.
Проведя так много времени вместе, мы научились без стеснения смотреть друг на друга. Точнее… я. Он же никогда не пытался скрыть того, что центром его внимания в комнате всегда и без исключения