работать в ночь, то обязательно найдет себе кого-то получше… будет изменять, я не знаю. Бред…
Степан делает очередной глоток пива.
– Полный бред!
– Пошла работать на завод в отдел снабжения, бумажная работа… я разрушил ей мечту, понимаешь?
– Угу.
– И знаешь что? Вспомнив об этом, я обошел все ветеринарные клиники в городе. Я обошел их одна за другой и в каждой пытался выбить ей место врача… не знаю, помощником врача, кем угодно.
– Угу.
– И я сделал это, – я смотрю на Степана и говорю, – я сделал это, Степа! В марте ее ждут на собеседование, представляешь? Я позвонил ей, сказал об этом, ожидал что подобное действие с моей стороны хоть как-то ее приободрит, не знаю… поставит нас на рельсы сближения, но… ничего.
Музыкант сзади нас на миниатюрной сцене… он наигрывает особо печальный мотив. Каждая струна ножом проходит по сердцу. Степан молча смотрит на меня, и я продолжаю.
Слушаю мелодию гитары и говорю.
– Я все потерял, Степа… абсолютно все.
– Да уж, – он поджимает губы, кивая на мой бокал с пивом, – печальная история. Давай… давай-давай, выпьем.
Мы пьем молча. Я замолкаю о своих проблемах, Степан молчит по поводу испорченного заказа Гарфилда.
Слышу женский смех.
Молодая пара за соседним столиком – парень и девушка, он что-то говорит ей… что-то такое, от чего она готова заплакать от радости. Возможно, рассказывает шутку, возможно… делает предложение руки и сердца.
Я помню, как сделал предложение жене. Это было шестнадцать лет назад на квартире матери, среди штор с красными цветами, в чертах которых с определенного ракурса мерещится лицо смеющегося клоуна.
Это был вечер…
В комнате темно, мы сидим на полу, молодые и счастливые утопаем в глазах друг друга. Робкие поцелуи, нежные касания рук. Мы сидим, освещенные холодным светом монитора компьютера, из колонок которого играет музыка. Что-то романтическое… что-то без слов.
Перед нами на ковре два бокала с красным вином и я на память зачитываю ей стихи собственного сочинения, которые написал за день до нашей встречи… я стою на коленях.
Люблю…
Так часто говорю об этом,
Что может вызываю смех,
Лицо шута с душой поэта,
Люблю!
И говорю при всех,
Перед тобой я на коленях,
Перед тобой дрожу как лист,
И дорожу любым мгновеньем,
Стараясь выполнить каприз.
Три дня и сердце разрыдалось,
Прошла тоска, прошла и грусть,
Прошла и боль,
Любовь осталась…
Счастье греет грудь!
Отныне с нами только радость,
Уют отныне и покой,
Я так хочу, чтоб ты осталась,
Анюта… будь моей женой!
И я достаю из-за спины заранее заготовленное кольцо, протягиваю ей. Она зажимает рот ладошками, глаза игристо блестят, готовые вот-вот расплакаться от счастья. И она целует меня, бросается на шею, сцепляя