для тебя. Ей просто тебя не понять. Говорила с ним, как с ребенком. Но бросила на меня испепеляющий взгляд, когда я попытался сказать, что можно сходить к ней и извиниться.
Она обращалась с ним, как с больным, но он был рад её состраданию и обижен на моё молчание. Ушёл от нас практически ночью.
Когда я провожал его, увидел очертания болотной выпи. Она была редкой гостьей на таких лиманах. У меня тогда не было аппаратуры для ночных съемок, и затем несколько предрассветных сумерек я пытался выследить её.
Выпила из меня все соки, но не далась ни в один кадр. С рассветом я снимал гадюку, зайца, удода и стервятника. Тоже неплохо, но у меня были сотни таких фото. Может, правда, менее удачных.
Последнюю ночь, когда я пошёл выслеживать выпь, Динара внезапно проснулась. Знаешь, у меня кажется, задержка. Сказала мне. Я не обратил особенного внимания. У неё была дисфункции, цикл гулял, неделю туда, неделю сюда. Бывали и задержки на два месяца. Все выровнялось только после первых родов.
Выпь улетела. Видимо, совсем покинула лиман. Я безрезультатно прошёл практически до перешейка. Сделал лишь несколько кадров в сумерках. Похоже, здешняя природа была мной довольно досконально изучена. Сфотографировал зарю над степью. Решил идти назад, поспать хоть немного перед жарой, раз напрасно поднялся среди глубокой ночи. Напоследок бросил взгляд на перешеек.
Белое пятно у берега лимана привлекло моё внимание. Похоже, это была колпица. Довольно крупная. Клюв издали казался странным, голова отливала черным. Не будь тело птицы белым, я бы подумал, что это каравайка. У меня было не так много снимков караваек и колпиц. Я стал осторожно подбираться.
Черная голая голова, черные ноги, черные кончики оперения, клюв каравайки. Я понял кто это. Сперва просто не мог поверить. Священные ибисы уже пару столетий не прилетают в Египет, где их обожествляли. Здесь это нечто почти небывалое. В некоторых учебниках Вы можете прочесть, что из территорий бывшего Союза они прилетали только на Каспий. Я слышал, что в окрестностях лимана когда-то даже гнездились несколько пар, но в Москве орнитологи подвергали это сомнению. Я не предполагал, что увижу в живой природе священного ибиса, я не мог поверить.
Священный ибис позировал мне бесконечно долго. Вы можете увидеть бесчисленные фотографии этих птиц, сделанные в Африке, здесь через много лет я увидел, как стаи ибисов разгребают мусорные кучи. Но никто никогда не делал столько фотографий священного ибиса на лимане в Северном Причерноморье. Птица совершенно не боялась и дала мне возможность выбирать композицию, и я точно знал, как использовать рассветные лучи солнца, почти просвечивающие её белоснежные перья. Я был абсолютно уверен в тот момент, когда снимал, что делаю именно то, что хочу, достигаю именно того эффекта к которому стремлюсь. Я начал в лихорадочном беспокойстве, что птица вот-вот ускользнёт от меня, а продолжал так, словно наша фотосессия могла продолжаться вечно. Я остановился, когда плёнки больше не стало. Но, вероятно, что-либо ещё отснять было невозможно. Только после этого ибис улетел.
Я