что требовалось для активного отдыха на воде: рыбацкие снасти и надувные матрацы, оборудование для подводной охоты, два десятка крепких весельных лодок, несколько резиновых и моторных. Отвечал за функционирование станции давний приятель Ключника Федор Заратустра, обязанный своим прозвищем природной немногословности и, как следствие, исключительной весомости всего, что ему доводилось произносить. Федор мог молчать целый день, выдавая весла и спасательные жилеты отдыхающим, а вечером сесть на скамейке на понтоне, закурить трубку и произнести с неброским житейским пафосом: «И никуда не течет вода из этого Озера, и ниоткуда в нее вода не впадает, и так было испокон веков. Вот ведь жопа».
Заратустра без лишних разговоров подобрал для Егора надежную лодку, оснастил ее лучшими веслами, бросил на корму спасательный жилет, от которого Ключник поначалу высокомерно отказывался, но под упругим взглядом лодочника передумал. Прежде чем отдать концы, Федор почесал затылок и произнес фразу, едва ли не самую длинную, что Ключнику когда-либо доводилось от него слышать:
– Значит, глупый человек, все-таки решил идти, несмотря на все мои предостережения?
– Ага.
– И не передумаешь?
Ключник покачал головой.
Заратустра вздохнул. Еще не старый мужчина, недавно получивший в свое безраздельное владение лодочную станцию, он, тем не менее, мог похвастаться большим количеством историй о смельчаках, отправлявшихся к Острову и разворачивавших лодки в километре от берега. Те, что возвращались, не могли объяснить, что с ними произошло.
Но хвастать знаниями Федор не любил.
– Ладно, – молвил он, поднимая цепь. – Только послушай один совет: когда пойдет высокая волна…
Егор слушал не очень внимательно, глядя вдаль на Остров, но совет Заратустры неведомым образом запал в его голову и остался там, чтобы всплыть в самый нужный момент.
Свою речь Федор закончил словами:
– Ну, с Богом… хотя мне иногда кажется, что Он тут не ночевал.
И Ключник взял курс на Остров. Обогнул длинный понтон лодочной станции, проплыл в опасной близости от гигантского буя, и дальше уже налег на весла, как раб на галерах. Песчаный берег постепенно удалялся, фигуры становились мельче, пришвартованные к понтонам лодки казались игрушечными. Егор почувствовал, что вместе с берегом от него удаляется жизнь, если уж не физическая, то, по крайней мере, привычное ему бытие со всеми его маленькими радостями.
Когда лодка отошла от берега на пресловутый километр, Егор остановился, опустил весла в воду, которые сразу послушно понеслись вслед за волной. Со лба Ключника ручьями тек пот, рубашка прилипла к спине, и прохладный озерный ветер тут же принялся облизывать ее ледяным языком. Солнце исчезло, словно его и не было, хотя небо вокруг оставалось девственно голубым. Егор поднял голову. Все верно, солнце спряталось за тучу, маленькую черную подушку, невесть как очутившуюся