обратно. А на самом деле это страшный грех, преступление. Если ты сумеешь быть ласковой и жестокой одновременно, то это и будет любовь.
Юля молчала и смотрела на сестру с лёгким прищуром.
– Не понимаю, – наконец вымолвила она.
– Ну, смотри, – воодушевилась Катя, – в той сказке принц поцеловал красавицу, которая спала и выглядела как сущий ангел. Но что у неё внутри, кто знает? Чем она живёт? Как часто ревнует и говорит гадости? Может ли ударить? Может ли предать или обидеть? Принц не знает. Он разбудил её тело, но мы так и не узнаем, пробудил ли он её душу и сможет ли он принять её такой.
– Точно! Кажется… Кажется… Ты хочешь сказать, что мы любим человека, не зная его, а узнав, начинаем ненавидеть?
– Да… И в этом виноваты мы сами.
– Почему?
– Как почему? Разве не мы всё прощаем этому прекрасному ангелу, который спит блаженным сном? Разве не мы обещаем любить безвозмездно и вечно? Разве не мы клянёмся никогда не обижаться и не злиться, нести этот свет в мир и быть по-рабски преданными?
– Мы…
– И даже тогда, когда об нас вытирают ноги.
– Да.
– И даже тогда, когда нас посылают матом.
– Да…
– И даже тогда, когда с нами не хотят говорить о чувствах и оставляют одних.
– Да, – в третий раз вздохнула Юля, – но что же делать?
– Наверное, именно этот вопрос и есть самый важный среди всех вопросов бытия.
Как будто в доказательство этой мысли в доме напротив зажёгся свет. Голоса за окном смолкли. Теперь весь мир был готов услышать самую важную в жизни вещь – важную для каждого из нас, но чудовищную своей прямотой:
– Бросить, позволить утонуть, умереть, сгнить заживо.
– Что? Катя! – вдруг осуждающе воскликнула Юля, приподнимая свои красивые брови.
– Шучу, шучу, – усмехнулась сестра, – но в корне, в общем-то, я серьёзно. Любить – это значит, отвесить человеку оплеуху, а не сюсюкаться. Для любви нужен жёсткий, хладнокровный характер. Иначе тот, кого ты любишь, погибнет и сгниёт в этом дне сурка.
– Как это поможет? Я думала, спасает бескорыстие.
– А это и есть бескорыстие. Тебе ничего не надо. Держа твою страдальческую руку, он утянет тебя на дно, и ты захлебнёшься в этом болоте. Выплыть можно, не имея ни малейшей надежды на жалость. Брось – и это будет истинное проявление любви.
Всё замерло. Мир призадумался. Катя обняла сестру, закрыв глаза. А та так глубоко вздохнула, как будто была не согласна с таким устоем жизни. Но что же тут поделаешь?
Целая Вселенная
I Глава
«Я столько раз клялась молчать, полагая, что это чувство – обуза, ненужная трата времени и груз, но оказалось: грузом была я».
Наступил май. Тёплый ветер ласкал щёки, словно хотел залечить какие-то старые, забытые раны. Женя сидела на качелях и смотрела вдаль, на бледно-розовый закат. Небо было похоже на пастилу и радовало своей красотой, но где-то в глубине