не могу сделать этого сейчас посреди учебного года, – возразил Норов. – Давай дождемся лета, когда мама приедет, и обсудим с ней эту возможность.
– Я не хочу ждать лета!
– А вот капризничать не надо, – произнес Норов строго. – Я этого не люблю.
Пашенька перепугался еще больше.
– Почему мама меня бросила? – вновь принялся хныкать он. – Никиту взяла, а меня бросила! Все дети с мамой живут, я один – с бабушкой и дедушкой!
Ему, наконец, удалось довести себя до нужного состояния, страх перед отцом ему помог, – он расплакался, как-то через силу. Норов смотрел на него молча, не успокаивая и не ругая, с тяжелым чувством. Ему было неловко за Пашеньку, за его притворные слезы, и в то же время он не мог не испытывать вины перед этим слабым, избалованным мальчиком.
Видя, что разжалобить отца не удается, Пашенька перешел от всхлипываний к подвыванию. Норов молча поднялся и вышел из его комнаты. Бабушка с дедушкой караулили его у входа.
– Ну что? – спросила бабушка с надеждой.
Норов лишь пожал плечами.
– Павел Александрович! – взмолилась бабушка. Родители Ланы теперь обращались к нему по имени-отчеству. – Павел Александрович! Вы должны что-то с ним сделать!
– Например?
– Выпороть!
– Что ты несешь?! – возмутился дедушка. – Как можно бить ребенка?!
– Можно! – убежденно воскликнула бабушка. – Когда других средств не остается, то можно! Тебе – нельзя, ты – не отец, а Павел Александрович – отец! Он имеет право! Павел Александрович! Я сама против физических наказаний, но есть же исключения… особые случаи,.. – голос ее прервался, она задыхалась от волнения.
Норов смотрел на нее и ничего не отвечал. Она закрыла лицо пухлыми руками и расплакалась.
– Я не знаю, что делать! – всхлипывала она. – У меня нет сил! Я чувствую себя беспомощной старухой…
Дедушка обнял ее и прижал к себе.
– Ну будет, будет, – приговаривал он, гладя ее по седой голове. – Ну что ты в самом деле…
Норов поспешно вышел из квартиры в подъезд, где его на этаже ждала рослая охрана. Возможно, все они были правы: и бабушка, и отец Николай, – но бить Пашеньку он не мог. Рука у него не поднималась.
Жандармский джип припарковался поближе к дому, из него сначала бойко выпрыгнул чернявый водитель, затем неспешно вылез толстый важный большой Лансак в фуражке и золотых круглых очках. Сегодня с ними был еще долговязый белобрысый худой жандарм в форме.
– Я сваливаю! – поспешно объявила Ляля, кидаясь к лестнице. – Только ментов мне не хватало! Ань, я у тебя посижу!
И, прыгая через ступеньки, она исчезла в спальне Анны. Лиз проводила ее изумленным взглядом.
– Все равно Лиз тебя видела! – попыталась урезонить Лялю Анна.
– Паш, скажи, чтоб она меня не сдавала! – крикнула уже из-за двери Ляля.
Через мгновенье она высунулась вновь.
– Тут, кстати, интернет есть?
– Есть, – отозвался Норов. – Только Лиз мне не подчиняется!
– Ты ей деньги платишь! – парировала Ляля и вновь закрыла дверь.
Видя