в том, что паныч так дурно с ней поступил – взял ее силою! Мне господская прислуга рассказала об этом.
– Ты говори, да не заговаривайся! – прикрикнул на него судья, испуганно посмотрев по сторонам: не услышал ли кто слов казака? – Канчуков отведаешь, если будешь продолжать поганым языком молоть!
– Возьмите деньги, пан судья, и помогите! Век буду помнить и благодарить!
– Забудь ее, казак. Заколдовала тебя девка – ведьма она!
– Почему Христя не призналась мне? Я простил бы ее, и ребеночек остался бы жив… Ее жизни ничего не угрожало бы… Бедная Христя! – Казак говорил сам с собой, видно было, как сильно любит он девушку.
– Прочь с дороги, казак! На ней смертный грех, и искупить его она может только своей жизнью.
Глаза у гайдука недобро блеснули, рука невольно потянулась к сабле. Но тут его позвали товарищи-гайдуки:
– Данила! Иди скорее сюда, пани Мария согласилась принять тебя и выслушать твою просьбу!
Гайдук снял шапку и вошел в зал, где уже накрывали на стол для обеда. Пани Мария сидела в резном деревянном кресле, рядом с ней стоял староста.
– Что ты хотел, казак?
Данила повалился на колени.
– Ваша милость, я вам верой и правдой служу более десятка лет. Никогда ничего не просил для себя.
– Видимо, моя щедрость была тому причиной, – усмехнулась вдова.
– Ваша щедрость и доброта не знают границ, ваша милость! Все же набрался я смелости просить вас, ваша милость, о снисхождении для неразумной Христины Колецкой.
– Какое тебе дело до детоубийцы? – нахмурилась вдова.
– Невеста она мне, ваша милость. Не велите ее карать смертью.
– Не я решаю, как с ней поступить, а суд на земле и на небе! Не имею я силы повлиять на его решение. Забудь о ней, казак, найди себе другую девку!
– Ваша милость, вы только слово за нее замолвите перед судьей!
– Уходи, казак, а я подумаю над твоей просьбой.
– Пани Мария, пан староста, будьте к Христине милостивы! Христом Богом прошу!
– Уходи, казак. Не испытывай моего терпения!
Когда казак вышел из зала, вдова сказала старосте:
– Заприте этого казака в замке до моего отъезда – посидит, подумает, может, образумится. Не одумается – не быть ему среди моих гайдуков!
В зал вошел лакей и поклонился:
– Пан староста, мистр просит вас уделить ему внимание – ему надо с вами обсудить предстоящее наказание ведьм. Кат ждет у дверей.
Староста недовольно скривился:
– Пусть кат ожидает, сейчас к нему выйду.
– Пан Стецкий, я хочу присутствовать при вашем разговоре! – властно заявила вдова. – Пусть он войдет!
Староста недовольно пожал плечами:
– Ката в шляхетские покои?
Вдова гневно на него посмотрела, и тот, махнув рукой, приказал:
– Зови его!
Вскоре в зал вошел мужчина крепкого телосложения, среднего возраста, его округлое лицо было испещрено морщинами и не имело растительности. Палач тут же снял