к лавочке через два дня. Он накупил сладостей и как умел потчевал ими Светика.
– Да ты ешь, не жалей. – Приговаривал он, запихивая Светику в рот очередную конфету. – Все равно домой нести нельзя.
– А она знает… – набитым ртом прошамкал Светик.
– Ты сказал? – Анатолий недовольно поморщился. – Зачем? Опять начнет…
– Ничего я ей не говорил, – обиделся Светик. – Она сама догадалась. После твоего звонка сразу сказала, что это ты. Ты ж ей тоже звонил, – Анатолий кивнул. – Вот, она уже тогда догадалась…
– Ругалась? – Спросил Анатолий.
– Нет, вздохнула только. – У нее сил сейчас нет ругаться. Больных много…
Анатолий прижал худенькое тельце Светика к себе.
– Ты вот что, братан, ты себя береги. Как прививку делать станут, не бойся. Не больно. А тебе нужно. Болел ты сильно недавно. А эта зараза… И матери скажи, чтобы не тянула… Одевайся теплее. Весна не лето…
– А как ты с той, со своей? – Тихо с опаской спросил Светик.
– Да никак пока, – ответил Анатолий и удивился, что Светик помнит про его неприятности.
– А ты мамке понравился, – сообщил Светик. – Жалко, что тебе она нет…
– Это , братан, такая штука, – начал оправдываться Анатолий. – Не знаю, как тебе объяснить… Мамка твоя хорошая, ты не думай… просто не мой она человек… – подыскал он подходящие, по его юмнени, слова. – понимаешь?
– Понимаю, – утвердительно кивнул Светик. – Только ее жалко…
– А почему ты думаешь, что я ей нравлюсь, – полюбоытствовал Анатолий. – Она сказала?
– Нет! – Возразил Светик. – Я сам вижу!
«Ишь, какой глазастый, – подумалось Анатолию. «Сам вижу!». Он не испытвал к Татьяне какой-нибудь симпатии, но ему было приятно, что он понравился ей и даже стало как-то интересно, что можно ждать дальше от такого ее отношении к нему – прмирения или полного и окончательного разрыва.
– Ты не бойся, она сюда не придет, – продолжал Светик. – А к нам пока не ходи. Когда можно будет, я скажу.
– А я и не собираюсь, – ответил Анатолий. – Только на лавке этой не дело все время сидеть. Мы с тобой, парень, летом в парк сходим или еще куда-нибудь. А домой к вам не надо мне… Только бы мать тебя отпустила.
– Она отпустит, – уверенно сказал Светик. – С тобой отпустит…
Словно камень упал с души Анатолия. С мальчишкой ему было легко и просто. И хотя он не представлял себя в роли отца, парнишка уже был ему больше , чем брат. Светик звал его полным именем. И это нисколько не смущало обоих. Иногда Анатолию казалось, что он такой же ребенок, как Светик, только чуть старше. Ему был интересен мир этого маленького человечка, который потихоньку, осторожно приоткрывал ему то, что он не видел вокруг себя.
Диковатость этого ребенка, его острая наблюдательность и умение общаться с природой каждый раз поражалиАнатолия своей утонченностью чувств и вкусов, чего не было в окружающих и в нем самом.
Иногда при встречах они просто молчали.