сказала, что очень давно мой батюшка распорядился кормить меня не чаще одного раза в день. Для женского здоровья полезно.
Ага, полезно. Они там поросёнка уплетали, что за ушами трещало, а мне кашу и хлеб с маслом. Про поросёнка это я себя только что придумала, но кажется, я была почти права.
– Тита, скажи, пожалуйста, – я прочистила горло, останавливая девушку, которая уже собралась уходить с ведром и грязным бельём, – а у кого я могу спросить про… магию?
Последнее слово я произнесла почти шёпотом, боясь, что она засмеётся и покрутит пальцем у виска. Но её реакция была очень неожиданной. Девушка побледнела и буквально застыла, в ужасе всматриваясь в моё лицо, надеясь, что ей почудилось.
– Никогда не говорите про это, миледи, вы же знаете.
– Я просто хотела знать…
– На прошлой неделе казнили шестилетнего Гротика из деревни, потому что, – она начала шептать так тихо, что пришлось напрячь слух до боли в ушах, дабы не пропустить ни слова, – а на него только говорили, что он… Ну, может. Раньше коли подозревали чего, только большие пальцы отрубали, да для селян это хуже смерти, ничего в руках держать не могут. А казнили только, когда пробуждалися они. А сейчас как озверели все. Дитёнка в петлю.
Господи, ну и порядочки здесь царят. Женщины – бесполезный хлам, судя по всему. На любого, кого подозревают в магических способностях, насылают инквизицию, причём без суда и следствия. Вряд ли ребёнок мог успеть причинить кому-то настоящий вред.
Зато теперь понятно, почему этот листок так спрятали, потому что за него могли казнить. И теперь ясно, что зря я его украла.
Голод на утро стал просто зверским, а ноющее тело после сна на сундуках только добавило раздражительности. Каждый раз, когда я пыталась занять белее менее удобную позу, что-то упиралось аккурат в свежий синяк, отчего сон как рукой снимало, а потом приходилось долго крутиться, чтобы найти место поудобнее.
Проснулась я ещё более разбитой, чем от поездки на карете.
Когда в комнату вошла Тита с подносом, я была готова её расцеловать.
– Вам не велели приносить завтрак, миледи, – быстро зашептала она, – я просто подумала, что вы второй день ничего не ели. Я быстро, пока Брита не пришла за вами.
На подносе был хлеб с вареньем и кувшин молока. Мне понадобилось ровно три секунды, чтобы прикончить всё и сладко облизнуться.
Я с двадцати пяти лет не позволяла себе есть углеводы в таком количестве, но сейчас имела полное на то право.
Спасибо тебе, дорогая Тита, солнце ты моё!
– Спасибо тебе, Тита, – но вместо ответа она бросила на меня странный взгляд и выскользнула из моей кельи.
Даже вчера вечером она предлагала переодеться ко сну. А тут не предложила. Странное предчувствие полоснуло по спине.
Казалось, что сейчас должна прилететь Брита и подлить масла в огонь, пооскорблять и поплеваться на нерадивую леди Арманд, но она не появлялась, а ощущение надвигающегося чего-то плохого не проходило.
Я уже успела уложить волосы в низкий