вас не оказалось, зато в отделении гинекологии вы провели больше часа. И я очень сомневаюсь, что вам понадобилась консультация их специалистов для корректировки плана лечения вашего пациента Погосяна. Вы сюда ходите, чтобы посплетничать на каждом этаже, или всё-таки работать?! – Выпалив это, Иван Романович раздраженно одернул идеально белый халат, повторно сверкнул глазами и, видимо, не ожидая от меня никаких оправданий, глухо добавил: – допивайте свой чай и ко мне в кабинет с историей Погосяна, – хлопнул дверью, оставляя нас с Адовной вдвоем.
Брови женщины взлетели вверх и, шумно отхлебнув глоток чая, она покосилась в мою сторону, говоря:
– Дела… Что-то неравнодушен к вам, Алена Алексеевна, наш Ушастый. И чем это вы так его зацепили?
– Ещё один повод сбежать в декрет, – буркнула себе под нос, – он, наверное, только рад будет от меня избавиться.
– Так пусть сам и отправляет, раз ему «всё не так», – хохотнула Адовна и стукнула своей кружкой мою, как бокалом.
Глаза Пельц дьявольски блестели, пока я, открыв рот, переваривала абсурдность ее предложения.
Зайцев?
Этот… самодур и деспот? Этот умник доморощенный?
Да ни за что!
Даже откреститься захотелось.
– Ну а что? Красивый? Красивый! Умный? Кто спорить будет! Породистый, молодой. Что такое его тридцать восемь или тридцать семь? Для мужика самый смак! Здоровый, холостой! Характер мог бы быть и получше, конечно, но спишем на недостаток воспитания, а не на генетический дефект, – тем временем продолжила развивать мысль старшая медсестра. – Ну ведь всем хорош, а?! Может, распушит хвост, как павлин, от такой чести, да и придираться перестанет. В общем, оплодотворитель хороший! Надо брать! – торжественно подвела итог Адовна и следом мечтательно закатила глаза. – Эх, скинуть бы лет двадцать, я б сама ему предложила. И пусть ворчит сколько хочет потом. Главное, чтобы во время дела языком не трепал.
Вероятно, всё, что я об этом думала, было написано на моем лице красным фломастером, когда Ада Адамовна произнесла:
– А что ты нос воротишь, Ален? Ты подумай, подумай…
Не собиралась я думать, мне даже сама мысль об этом казалась дикой и неприязненной. Прямо как наш зав.
– Ладно, Ада Адамовна, побежала я. Пока из «Ушей» пар не пошел, – вздохнув, встала со стула и понесла пустую кружку к умывальнику.
Глава 7.
Алена
Cтоя перед кабинетом начальства, я чувствовала себя так, будто меня приволокли на помост для казни. Никогда не было похожих проблем с Абрамом Германовичем, нашим предыдущим завом. Сейчас же я силком себя заставляла переставлять ноги, которые потеряли со мной связь примерно на половине пути. Они просто отказались нести меня к Зайцу. И я их прекрасно понимала. Я тоже не горела желанием лицезреть его вечно недовольную физиономию.
А его тон? Высокомерно-надменный… Заставлял себя чувствовать слизняком или бараном. Понятия не имею, как он это проворачивал, но срабатывало отлично.
Зажав