под тонкой талией. Для четырнадцатилетней девки она была удивительно взросло сложена. Также Ульянка обладала пухлыми чувственными губами и васильковыми глазами.
Словом, Уля была полной противоположностью Василию. Она не была сосватана, так как родители девушки ждали хорошего жениха, которых в деревне Березовке, где все происходило, не было.
Хотя обряды на Иванову ночь не поощрялись церковью, и местный дьячок каждый год гонял девок от реки, это не мешало несосватанным девушкам облачаться в белые рубахи, вязать венки и бросать их в воду. Уля же, хоть и была крещеной, свято верила, что сам Господь отведет ее к жениху в ночь на Ивана Купалу. Очень уж хотелось ей замуж.
И вот стали девки бросать венки в реку. Вася выяснил у Забавы, из каких цветов и с какими лентами будет венок Ули, и конечно же выловил его из реки. Когда Ульяна узнала, кто ее суженый, она заперлась в горнице, а через несколько дней отрезала тугую косу и ушла в монастырь.
Ожидаемо, что на Василия поступок Ульяны произвел сногсшибательное впечатление. Сначала он запил, но отец задал ему такую взбучку, что Василий, взрослый мужик, сбег в лесную чащобу.
Василий сидел на кочке в болотистой части леса. Он вязал веревку из камышового волокна и примерял себе на шею. Он решил утопиться в болоте. Василий нашел большой камень, выворотил его из земли, вытащив на свет божий мерзких гадов, что жили под камнем, а теперь готовился. Наконец веревка была сплетена, камень привязан к шее, и Василий, тяжело ступая из-за веса камня, тащился к воде.
Вася раскачивал камень и уже собирался совершить смертный грех, когда из-под воды поднялись два огромных жабьих глаза. Вася замер.
– Чего поделываешь? – растянуто пробулькало из болота. Голос был старушечий, приглушенный толщей болотной воды. – Топляков тут хватает…
Вася уронил камень себе на лапоть, упал от боли на пружинистую болотную почву и заскулил.
– Крещен, а собираешься против слова божьего пойти, – продолжил голос. – Слыхал о заповеди «Не убий»? Она в первую очередь о собственной жизни.
– К-кто ты? – Вася трясся от ужаса. – Отче наш, иже…
– Еси на небеси, – перебил его голос и хрипло рассмеялся. – Можешь в меня ладанкой бросить и крестом осенить, ежели тебе так спокойней будет. Да только не Дьяволова я и не Господня.
– Покажись, – завизжал Василий, схватившись за нательный крестик. – Со мной Бог!
– Да с тобой, с тобой, – скучающим тоном ответил голос, и из болота начало подниматься нечто.
Она была похожа на жабу с тонкими длинными лапами. Она была нага, ее пустые груди, похожие на сморщенные кожаные мешки, болтались почти до земли. Глаза торчали вверх, как у жабы, но в остальном лицо было похоже на человеческое – с огромным безгубым ртом и двумя дыхательными щелками.
С головы спускалась пакля из черных спутанных волос, что немного прикрывало наготу страшилища.
Она вразвалку подошла к Васе и присела на корточки невдалеке. Василий судорожно закрестился, бормоча