вине.
– Здравствуйте, а по чьей же тогда?
– Вы мне все время перечите, – сказал мужчина с упреком.
– Я не перечу вам.
– Вы мне опять все время перечите.
– А вы готовы хлопать дверьми, пока все этажи не проснутся.
– Я что-то не пойму, кто тут за чей счет кормится. Мне непонятен смысл ваших намеков и домыслов, основанных на чьем-то непонимании… Бросайте эту привычку все время плеваться, я тут босый стою.
– Извините. В общем, знаете… Я вот тут подумал, можно просто посидеть. Может, мы как-нибудь встретимся, нам есть, о чем поговорить, может, мы как-нибудь поужинаем вместе, в другой обстановке… просто посидим…
Под бетонными сводами необъятного гаража повисла минута молчания.
– Вы что, смеетесь надо мной?
– Я не смеюсь над вами…
– Как же нет, я же вижу.
– Какой сейчас может…
– Вам смешно.
– Что вы, какой может быть…
– Нет, вам смешно, вы хихикаете…
– Мы не хихикаем, нам совсем сейчас не до смеха…
…вы уверены, что самые хитрые, вам все можно, что за вами закреплена привилегия ходить по пятам, стоять над душой, цеплять мне на сознание свои невозмутимые лица и плевать на пол. Сколько себя помню, вы всё пытаетесь без тени стыда установить отношения между различными состояниями космической пыли, не желая понять, что зона вечной мерзлоты уже по своему определению предполагает вечность. Это слишком похоже на правду, чтобы беспечно улыбаться, но вы лучше отмените утро, наденете на всех горчичники и потом с прискорбием сообщите, что сделали все возможное. Я ничего не пропустил? И глядя на ваши лица, я все чаще спрашиваю себя, а что, собственно, произошло? Что могло произойти такого, что помешало бы им и дальше плевать на пол?
– Давайте не будем искать легких решений, – ответил главврач. – Я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к дверям, которые, как вы заметили, заперты.
– Не старайтесь казаться бестолковее, чем вы есть. Здесь все сторонники взвешенных решений, мы зашли уже слишком далеко. Все зашли.
– Меня томят смутные подозрения, – произнес главврач, – что это не совсем то, что вы думаете. Злоехидно сами смеясь над беспечного радостью тщетной…
Мужчина задергал подбородком в стороны, от полноты ощущений прикрывая глаза.
– Сюжет меня покорил. Наевшийся сын своего национального концлагеря рассказывает о чьих-то волчьих законах… Я не знаю, что я ненавижу больше: ваше отекшее выражение или вашу невозмутимую любовь к компромиссам. – Мужчина мучительно прищурился, раздувая ноздри. – Я постараюсь подавить зевоту отворачиваясь либо прикрывая рот ладонью, – предупредил он. – Доступ здесь несвободный. Любить, в общем-то, нечего, есть нечего, а то, что есть, едят удручающе регулярно. Кто-то постоянно носится с цинковым контейнером, насмерть пугая обслуживающий персонал (перечисляет) … двери, как вы выразилась, все заперты. Окон нет и судя по всему, будут