лет шотландские овчарки у городских собачников вышли из моды. К счастью, правда?) Усыпили Кару, когда я был в школе, а мне сказали, что причиной смерти стала старость, но я знал, что это не так: я накануне подслушал разговор родителей.
(Вот мысль, которую думать не хочу, но которая назойливо думает себя сама, нерациональная, абсурдная, ужасная. Может быть, если бы Кару не усыпили, и моя дочь осталась бы жива?
А вот ещё мысль, не такая жуткая, но не менее глупая. Может быть, я и Миру-то назвал по созвучию с Карой?)
Игрушек у Миры было много – я уже рассказывал, что Кристина не скупилась на игрушки, – но одной из любимых была небольшая пластмассовая лиса, ещё советского производства, потёртая настолько, что почти вся краска с неё сошла.
– На Кару похожа, – заметил я, войдя однажды в детскую.
Мира не пропустила это мимо ушей и заставила меня рассказать о собаке, бывшей у меня в детстве, в мельчайших подробностях. Мой рассказ имел неожиданные последствия: дочь попросила купить три вида краски: чёрную, оранжевую и белую. Это показалось мне забавным и трогательным – конечно, я исполнил её просьбу. Кстати, краску я купил не в магазине товаров для творчества, а в строительном: так называемые колерá, то есть пигменты, используемые для колеровки белой красочной основы для стен, потолков и фасадов. Кристина, узнав об этом, долго смеялась. Не сопроводила никаким обидным комментарием, и то хорошо: тогда её ещё умиляло, что я провожу с дочерью, пожалуй, больше времени, чем обычные отцы.
Одним вечером мы раскрасили лису в три цвета: я наносил карандашные контуры, а Мира орудовала кистью. Она управлялась с кисточкой куда ловчее детей её возраста. Вышло, на мой невзыскательный взгляд, очень похоже.
После смерти дочери я – глупый, безотчётный поступок – забрал эту новую Кару себе и закрепил её в автомобиле на облицовке передней панели, чуть выше того места, где обычно клеят иконки. Позже Кара переехала на стол в мой рабочий кабинет, став предметом сдержанного интереса и беззлобной иронии посетителей и сослуживцев. Однажды, увы, я её не нашёл, хоть обыскал в кабинете каждый угол. Сергей, один из моих коллег, даже предложил мне найти и купить такую же лису, видя, что я совсем «спал с лица». Спасибо ему, конечно, но невозможно было купить такую же!
Или всё-таки возможно? Я понял, что у меня есть законный, разумный, непостыдный предлог позвонить мастерице по шитью.
Голос в трубке звучал приветливо и предложил мне прислать фотографию, картинку, набросок фигурки, которую я хотел бы заказать.
– Фотографии нет, игрушка утеряна, – пояснил я. И добавил, дивясь собственной дерзости: – А что до наброска, то я плохо рисую, но… будет очень нескромно напроситься к вам в офис, чтобы пояснить детали?
«У меня нет офиса, я работаю на дому, – ответил голос в телефоне. – Приезжайте, скажем, завтра, около четырёх».
– Боюсь,