взмолился Мокоши и Велесу, прося об одном – чтобы никто не погиб.
«Там… – Степа вмешался в молитву. – Там что-то есть. Старое, спрятанное. Сиди тут. Не ходи за мной».
В голосе ветра отчетливо послышался хохот Морены, издевавшейся над незадачливым волхвом, чья неосторожность позволила ей проникнуть в город. Степан взревел и бросился в разваливающееся здание гостиницы. Свет ледяных молний и сияние голубого энергетического щита позволили Златославу рассмотреть, что медведь устремился в открывшееся подвальное помещение.
Он увидел сундучок глазами защитника: дряхлая пористая древесина источала рыбное зловоние, скрывала во чреве ржавый серп, жаждущий крови. Златослав вспомнил вбитые в голову служебные инструкции и заорал:
– Степа! Только не трогай! Это серп-кладенец! Если тронуть – хана! Его сразу хоронить надо!
К месту происшествия уже подъезжали завывающие сиренами пожарные и милиция.
– Все назад! К развалинам не подходить! Соль со склада везите, срочно! – скомандовал Златослав, выскакивая на дорогу. – Звони начальнику автоколонны, пусть просыпается, КамАЗ выделит, сюда не меньше пятидесяти мешков нужно! А сейчас мешок срочно нужен, возле Яблони под навесом лежат, хоть один в багажник закиньте и мне сюда привезите.
Подходить к гостинице никто и не рвался – поняли, что дело нечисто. Где это видано, чтобы кирпичи на глазах в песок превращались?
Степан ревел, поднимая морду к небу. Щит из молний трещал, отбрасывая сыпавшийся мусор. Где-то далеко, за облаками, слышался визг Морены – Буря-богатырь, коровий сын, не успевал догнать снежный вихрь и спуститься к заговоренному серпу, терпеливо дожидавшемуся хозяев. Велес окликнул Перуна, прогрохотала колесница, отогнавшая нечисть и тучи. Ветер утих, снег прекратился.
Они сооружали соляной саркофаг всю ночь. Златослав не подпускал людей, пока Степан не вытряхнул соль прямо на сундучок, хороня чужую волшбу. После этого подключились военные и пожарные – дружно сбрасывали закаменевшие мешки заговоренной соли в подвал, поливали водой, чтобы она оседала, добавляли, на третьем слое начали утрамбовывать. Примчавшиеся к руинам боевые архивариусы кутались в брезентовые плащи и беспрестанно дергали Златослава: «А что это было? А как? А с чего все началось?»
Вопрос «С чего все началось?» интересовал и подъехавшего Глеба Митрофановича. Златослав о тараканах упоминать не стал, сказал, что во время планового вызова прохладного ветра для подготовки яблони к празднику, ощутил присутствие Морены и был вынужден принять меры по срочной ликвидации источника зла. Подробно описал серп и сундучок, скрывавшиеся в подвале и отвлекся на зов вездесущего Семенова:
– Мы тут всю соль утоптали! Еще везти? Сверху купол наваливать будем?
– Нет, – подумав, ответил Златослав. – Ты говорил, что у тебя бетон есть? Вы его пристроили куда-то или он уже закаменел?
– Не пристроили, машина стоит возле общаги, бочку крутит, уже уши закладывает от постоянного грохота.
– Пригоните