снова решает жить
Уже в середине года всем как-то стало плевать на бушующий вирус. Снова заработали кафе и микрофоны, на улицы снова повалили толпы людей. Света не умерла. Из моих знакомых вроде тоже никто не погиб. На проект с медицинским видео все забили окончательно.
Со Светой мы за лето подружились еще сильнее. Мы частенько выбирались пообщаться. Я жаловалась ей на бабушку, у которой гостила летом на даче, – она выгнала меня с криками, когда увидела у меня татуировку на теле. Первое, что я сделала, вернувшись с этой дачи, – набила еще одну. Бабушка все детство стригла меня под горшок и заставляла носить длинные платьица с воротничками, от которых меня тошнило. Так что моя татуировка, которую я набила в двадцать один год, стала для нее большим ударом, а я оказалась неблагодарной сволочью.
Жаловалась я и на маму, которой тоже, казалось, было на меня совершенно все равно. Еще жаловалась на мужчину по имени Михаил, в которого была очень влюблена уже полгода и который относился ко мне грубо и холодно. Света всегда выслушивала меня и поддерживала. Хотя, честно говоря, я никогда не была инициатором наших с ней встреч.
Так, приятным июльским вечером мы пили кофе, и Света вдруг сказала:
– Я нашла себе психотерапевта. Он будет лечить мое посттравматическое расстройство.
Я была вне себя от радости. Все лето по моему совету Света искала психотерапевта, и они все ей не нравились. Света их обманывала. Заполняла тесты так, будто у нее нет психотравм, буквально глумилась над непрофессионализмом некоторых. Я понимала, что это ее естественная психзащита и ей просто нужно найти действительно сильного врача.
– Света, я так рада, что ты наконец-то нашла себе врача! Это же целое приключение, чтобы тебе хоть кто-то понравился. Расскажешь?
– Да, это невероятно умный еврейский мужик. Ему за шестьдесят, работает с самыми тяжелыми случаями. Его зовут Глеб Коганович. Только он выдвинул одно условие, – понизив голос и внимательно посмотрев мне в глаза, сказала Света.
– Какое?
– Чтобы во время того, как мы будем прорабатывать смерти Юли и Жени, со мной кто-то жил. Это его обязательное условие, чтобы я с собой ничего не сделала. Таня, прости меня, я и так по гроб жизни тебе обязана, но я очень прошу тебя пожить со мной немного. Чтобы у меня получилось. Живи у меня бесплатно, я буду тебя кормить, – заискивала Света.
Она заметно волновалась и теребила сумку в руках, не решаясь опустить ее с колен на скамейку.
– А ты знаешь, чем зацепить бедного стендап-комика. Я не… – попыталась возразить я.
– Это буквально на пару месяцев. Не дольше. Пожалуйста, я очень сильно тебя прошу, – умоляла Света, округлив глаза.
– А Лена с тобой не может жить?
Лена, которую Света спасла из тюрьмы во Владивостоке, по рассказам Светы, продолжала слезать с героина при помощи метадона. Света оплачивала ей отдельную квартиру, лекарства и учебу на онлайн-курсах.
– Я тебя умоляю. Лене самой нужен психотерапевт, – отрезала Света.
– Как твердо ты уверена в моей психической стабильности.
– Не