дерева. Оно было защитником, дарителем и другом – и не бывало ни врагом, ни угрозой. До сих пор – пока Сию, пробежав по ветке, не спрыгнула в пустоту.
Тунува с Имсурином разом метнулись вперед, словно надеялись подхватить Сию. Та, визжа и размахивая руками, мелькнула в воздухе и скрылась в бурных водах Минары. Тунува бросилась к берегу:
– Сию!
Грудь ей теснило так, что не вдохнешь. Она скинула шаль и нырнула бы – если бы Сию не показалась на поверхности, с облепленным черными волосами лицом, хохоча от восторга. Взмахами сильных рук она одолевала течение.
– Сию, – напряженно заговорил Имсурин, – не искушай Абасо.
Он протянул к ней руки:
– Вылезай, прошу тебя.
– Ты, Имин, сам всегда уверял, что я прекрасно плаваю, – захлебываясь радостью, отвечала она. – Вода такая ласковая. Попробуй!
Тунува оглянулась на Имсурина. Она знала его не первый десяток лет, и никогда его костлявое лицо не выражало страха. А сейчас он стиснул зубы. И, опустив глаза, Тунува увидела, что у него дрожат руки:
– Все хорошо. Ничего с ней не случилось.
Сию ухватилась за корень, подтянулась из воды. Тунува выдохнула, напряжение разом отпустило ее. Схватив Сию в охапку, она поцеловала мокрые волосы:
– Глупое, безрассудное дитя! – Тунува обхватила ладонями ее затылок. – О чем ты только думала, Сию?
– Ты хочешь сказать, никто раньше так не делал? – задыхаясь от радостного волнения, спросила Сию. – За сотни лет никто не влез на такое дерево? Я первая?
– Будем надеяться, что и последняя.
Тунува подобрала шаль и завернула в нее Сию. Осень в Лазийской пуще мягкая, но река Минара стекала с гор на северо-востоке, куда не достигало тепло окружающих дерево земель.
Сию с улыбкой подтолкнула ее локтем. Одна Тунува заметила, как едва уловимо обменялись взглядами другие сестры. Она обняла Сию и увела ее по прохладным травам долины к тысяче ступеней лестницы, поднимавшейся к обители.
С ее основания минуло пять веков – пятьсот лет со дня победы лазийской принцессы Клеолинды Онйеню над Безымянным.
Исход битвы решило апельсиновое дерево. Клеолинда, отведав его плода, превратилась в живой уголь, в сосуд священного пламени, обрела силы для победы. Дерево спасло ее от огня змея и осенило своим пламенем.
Клеолинда не сомневалась, что настанет день, когда змей вернется.
Она оставила после себя обитель. Дом, где женщин растили воительницами, защищавшими мир от исчадья горы Ужаса и ловившими каждый шепот его крыльев.
Первые сестры открыли, что красный утес, стоявший над долиной Крови, изрыт пещерами, как улей – сотами. Они десятилетиями углубляли и расширяли их, и потомки продолжили их труд, превращая скалу в тайную твердыню.
Лишь в последнем столетии здесь затеплилась красота. Колонны одели жемчужными шалями и накидками, потолок превратили в зеркало или по южному обычаю расписали яркими красками. Ниши, которые поначалу выбивали под светильники, превратили в изящные арки, выложенные золотом, чтобы усиливать свет