сам с Василием, – сказал второй парень. – Мы лишь выполняем приказ. Хочешь применения силы?
Никанор нахмурился. Он должен был подчиниться посланнику главы деревни беспрекословно. В противном случае, неповиновение может навредить Генке. Он и так переживает.
– Твоему сыну тоже шесть лет, – напомнил Никанор. – Разве ты позволил бы его наказывать на площади?
– Мой сын никогда не сделает того, что вчера сделали твои дети.
– Все знают твое воспитание, – согласился Никанор. – Не слишком ли в нем мало любви?
– Я воспитаю достойных членов общества, которые не запятнают семью проступком. Зови Пашу. Нам пора идти.
– Паша, – позвал Никанор. Стало плохо при одной мысли, что мальчика поведут как преступника.
– Что? – вбежал мальчик.
– Тебя тоже зовет Василий, – Никанор обнял крепко сына.
До того не сразу дошел смысл сказанного.
– Не надо, папа! – заплакал Паша.
– Не бойся. Я поговорю с Василием. Сразу, как он поговорит с вами. Тебе ничего не грозит.
Паша оторвался от отца.
Мальчики подошли к парням, повернулись спинами. Те завели им руки за спины и связали веревками.
Все четверо вышли из дома.
Василия – Светлана – с утра молчала, что означало крайнее недовольство. Женщина громче обычного стучала посудой. Она была не согласна, ни с решением Василия о брате, ни с его желанием наказать мальчиков.
Василий молча переносил настроение жены. В конце концов, это он – глава деревни, обязанный соблюдать правила. У него умер любимый младший брат, а его еще и попрекают. Наказание Генки пойдет ему на пользу, так даже отец сказал. Раз мать не дает наказывать сына. Про Пашу он еще не решил. Возможно, лишь припугнет.
Когда в очередной раз Светлана чем-то стукнула, Василий не выдержал:
– Уймись, Светка! – рявкнул он.
– А в чем дело?! – в тон мужу крикнула женщина. – Что ты мне мешаешь? Я же в твои дела не лезу.
– Еще как лезешь!
– Когда это я лезла в твои дела? – Светлана уперла руки в боки, с вызовом глядя на Василия.
– Сейчас прямо вмешиваешься в мои дела.
– Как это? Я ничего тебе не говорю.
– Зато поведением своим выражаешь недовольство, – объяснил Василий.
– Да, выражаю, – согласилась Светлана. – Могу и словами добавить.
– Не мог я иначе поступить. Понимаешь, не мог?
Светлана села за стол. Пристально посмотрела на мужа.
– Ты мог всех троих спасти, но не стал.
– Они бы все равно умерли.
– Тогда бы ты похоронил их, и у тебя было бы место, где вспомнить Николая.
– Замолчи, – глаза Василия наполнились слезами, – мне и так тяжело.
– Как же сейчас тяжело родителям, детей которых ты обвинил в смерти брата и хочешь наказать.
– Я их наказываю вовсе не за смерть брата. Света, как ты могла такое подумать? – Василий даже возмутился мнению жены о нем.
– Тогда