я молчать не буду, – расплылся в довольной улыбке конвоир. – Мне и достанется тебя выпороть.
Паша поморщился. Он и сам понял глупость побега. Какое-то ребячество овладело им. Теперь же за него может последовать расплата.
– Пошли скорее, – подтолкнул парень мальчиков в спины. – Нас заждались.
На площади собрались жители. На этот раз Василий приказал взять с собой детей старше шести лет. Во время наказания взрослых дети не допускались.
Помоста не было. Люди стояли недалеко от двух широких скамеек в ожидании виноватых. Мнения разделились. Одни считали наказание уместным для маленького Паши. Другие люди, в особенности женщины, были категорически против суровости приговора. Вполголоса шла перепалка. Все затихли, увидев приближение мальчиков.
Подходя к скамьям, Генка с Пашей искали глазами отца в толпе. Он стоял в первом ряду. Встретившись взглядом с сыновьями, Никанор отрицательно покачал головой, что означало отказ Василия.
Мальчики упали духом. Они рассчитывали на положительный результат для Паши.
– Тебе все же придется понести наказание, – проговорил Генка. – Прости, что тащил тебя за собой.
– Я сам шел, – возразил Паша. – Мог же уйти домой.
Подошел Василий.
– Почему мальчики еще не лежат? – строго спросил он.
– Паша пытался сбежать, – объяснил парень.
– Готовь их.
Руки мальчиков были развязаны. Они спустили штаны до колен, легли. Головы оказались рядом. Парень закрепил ремнями руки и ноги мальчиков. Отошел, уступая место главе деревни.
Василий подошел к Генке. Говорить не было нужды. Жители знали вину детей. Они стояли притихшие.
Глава деревни достал из кармана спичечный коробок. Воспользовавшись спиной мальчика в качестве поверхности стола, открыл его и достал желтую тонкую иголку длиной сантиметр. Василий приложил острие иглы к правой ягодице Генки и стал медленно и уверенно вдавливать иголку внутрь. Генка напрягся под ремнями. Мальчику было известны последствия иглоукалывания. Василий недаром избрал этот способ наказания. Генка почувствовал, как струйка крови стекает по бедру. Через несколько секунд в мизерном проколе мальчик почувствовал сильную боль. Она не усиливалась от меньшей к большей, а пришла внезапно. Генка закричал. Тело напряглось под ремнями. Не будь стягивающих пут, он бы непременно вскочил со скамьи. Слезы брызнули из глаз. Даже розги не делают так больно. Василий запихнул иголку до конца и выпрямился, ожидая окончания боли.
Паша, подняв голову, наблюдал за мучениями старшего брата. Он снова заплакал.
– Дядя Вася, прости меня. Я больше никогда-никогда не ослушаюсь папу.
Над площадью соединялись крик боли с криком слез.
– Я не изменю своего решения, – возразил Василий. – Тебе придется понести наказание. Боль сейчас утихнет.
Словно повинуясь словам главы деревни, боль в Генкиной ягодице исчезла так же быстро, как и возникла. Мальчик расслабился, лишь продолжал шмыгать