Видно, дьявол тебя не изгнал. Когда Любовь, Психоз и Проклятье отличаются только названием… Нуареск. Книга первая
как хочу тебя обнять я,
Поцеловать рукав от платья,
Ну так приди ж в мои объятья… – напевала она.
– Ой, как ладненько у тебя получается! – умилялась Ильинична, едва поспевающая за нею с зонтом.
– И в этот миг
Шерстью покрылся лоб девичий,
Красен стал глаз, а голос птичий
И волчий лик.
– Ой-ты, страсти-то какие! – комментировала старушка.
– Меня чудовище схватило
И сладострастно испустило
Ме-е-е-ерзостный крик.
– Да что это за песни-то такие, Ларушка? – ахнула Ильинична.
– О любви, – с набитым ртом ответила Лара.
– Да что же это за любовь-то такая, с волчьим ликом и мерзостным криком? – далась диву старушка.
На что ее воспитанница лишь обреченно вздохнула:
– Ну что ж, и такая бывает!
Глава 10.
Такой же дурной взгляд
Лара полностью разделяла мнение Дятловой: для Фаброилова Ритка – проходной эпизод, очередное баловство, не более. Вот только легче от этого ни черта не становилось. Ведь отныне соседство с глупой потаскушкой обрекало ее на нестерпимые муки.
Изо дня в день наблюдала она, как та, собираясь на свидания, ярко малюет свои порочные губищи, впихивает непристойный зад в узкие джинсы, того и гляди готовые лопнуть прямо на нем.
Ненавистная озабоченная сучка!
Она выскакивает из дома, едва под окном раздаются три коротких сигнала.
Она возвращается домой лишь под утро.
Вокруг безобразно распухшего рта следы оранжевой помады. Под глазами тени, в глазах – истома.
Лара подглядывает в неплотно прикрытую дверь соседкиной спальни, как та подобно сытой кошке разваливается в постели. На ней только красные стринги. Волосы разметались по подушке. Из-под смятого покрывала бесстыже выглядывает полноватая ляжка, проступают очертания напряженных сосков. Боже правый, они торчат у нее даже во сне! Хотя все тело обмякшее, воплощенная нега. И оно – о проклятье! – все еще хранит запах Кайрана. О проклятье!!! Запах ее, Лариного, Кайрана!
Не в силах оторвать от Ритки обезумевших глаз, Лара во всех красках, до мельчайших деталей представляет себе их подлое соитие. Молниеносно вспыхивают сплетающиеся языки, сливающиеся рты, пальцы в волосах, икры на плечах, капли пота, стоны, вскрики, завывания, судороги сумасшедших наслаждений…
И странная, страшная, кипучая смесь взрывает ее мозг: боль, ревность, ненависть и… чудовищное возбуждение!
Да! Да!!! Вид развратной мерзавки приводит в дьявольское неистовство ее либидо, и она сама превращается в такую же помешанную на сладострастии самку. Между ног горячо и мокро. Там, внутри, все пульсирует, сокращается, горит, истекает… так, что в глазах темнеет!
Лара умывает лицо ледяной водой.
Не помогает.
В одной