стеклом поразила обилием непонятных ручек. Однако разобралась. Долго стояла под горячими струями. А накинув мягкий, до самого пола, халат, нечаянно глянула в запотевшее зеркало. Отшатнулась. И в то же мгновенье наваждение исчезло. Сдавило сердце.
Пересилив себя, закончила туалет, и спустилась по высоким ступеням на первый этаж. Кухню нашла с третьей попытки. Обычная по европейским меркам столовая, отделенная от кухни небольшой стойкой, в затерянной среди леса избе смотрелась неожиданно. Веер блестящих нержавейкой ножей, керамика продвинутой плиты. А за полукруглым, аккуратно сервированным столиком, сидел хозяин.
– Ужинать будешь? – попросту осведомился он, прихлебывая чай.
Кофе оказался хорош. Так же, как и чашка из невесомого фарфора с тоненькой золотой полоской по краю.
Дед прищурился, разглядывая ежик Олиных волос.
– Это бывает, – непонятно пробормотал и вновь уткнулся в тарелку.
– Что? – повелась девчонка.
– Пигмент. Болевой шок сжигает вырабатывающие красящий пигмент клетки. Придется теперь жить с такими. Но это ничего.
– Потерплю. Недолго.
– Вот, значит?.. – Михаил Степанович аккуратно вытер тарелку кусочком хлеба и отодвинул на край стола. – Спасибо, – поблагодарил неизвестно кого странный пенсионер. – Ну, хозяин-барин, – он пожевал губу. – Завтра с утречка, коли захочешь, отвезу, куда скажешь. Договорились?
Оля допила кофе, кивнула, приняв к сведению, и отправилась в спальню.
Разбудил ее нахальный, отыскавший лазейку в складке портьер, солнечный лучик. Уперся прямо в глаз и разбудил. Она потянулась, чувствуя себя маленькой и беззащитной. И внезапно скупо улыбнулась. Луч сдвинулся и пропал. А вот потянутая от гримасы кожа вернула к действительности. Исчезло наваждение покоя и беззаботности. Поднялась и отправилась в душ. «К хорошему привыкаешь быстро», – мелькнула избитая фраза. Стараясь не встретиться глазами с отражением, умылась. И тут поняла, что зеркало исчезло: «Вот это да? Он что мысли читает?»
Подумала и, плюнув на все, залезла под душ. «Положено чистым на смерть выходить морякам…» – откуда это? Песня? Кажется», – вспоминать не пыталась.
В комнате, пока она плескалась, произошли изменения. На кровати стояло несколько огромных, блестящих глянцевыми боками, пакетов. Феретти, Гуччи, Прада… Что-то знакомое? Оказалось, одежда. Поискала свою, брошенную у шкафа, не нашла и, принялась вытаскивать обновки. Отвлек стук. Дедок заглянул в комнату: – Доброе утро. Извини, барахло твое выбросил. Не обессудь. Сгонял вчера в сельпо, прикупил кое-что. Если не по размеру, обещали поменять.
– Не забыл, мы с тобой собирались?.. – перебила Оля.
– Непременно. – Михаил Степанович поскреб затылок. – Только по пути… не откажи старику в любезности, заедем по пути в одно местечко, а после уж как будет угодно.
– Если не долго…
Старик вышел, а Оля принялась разбирать