rel="nofollow" href="#n3" type="note">[3] попадались стражники, стоявшие навытяжку. Высокие сплошные стены по обе стороны придавали дороге сходство с траншеей и отбрасывали на мелкий белый песок под ногами тяжелые синие тени.
Сзади завопили: «Посторонись!» Баосян и Министр отпрыгнули в сторону. Мимо промчался паланкин.
На нем восседала Госпожа Ки. Золотые подвески ходили ходуном, на лице застыло выражение жестокой сосредоточенности, резко контрастирующее с игривой легкостью, которую она демонстрировала в присутствии Великого Хана. Это шокировало – точно увидеть череп под кожей. Но не удивляло: обычно в присутствии мужчин женщины притворяются. Баосяну вспомнились Мадам Чжан и ее непроницаемый фасад. Даже любимая куртизанка в Аньяне, с которой он был довольно близок, удивила его, когда впервые показала ему свое настоящее лицо. До того момента Баосян понятия не имел, что она умеет думать, и чувствовать, и желать с той же силой, что и он.
– Ну держитесь, – сказал Министр задумчиво, шагая вместе с Баосяном вслед за паланкином в сторону Зала Великого Сияния. – Госпожа Ки жаждет крови.
На фоне чиновников в Зале Великого Сияния Госпожа Ки сияла, как жемчужина среди камней. Даже в юности она не была писаной красавицей. Нос длинноват, уши выделяются на фоне пышной прически, увенчанной заколкой в виде феникса. Подведенные, по-мужски суровые прямые брови придают мрачности глазам под тяжелыми веками. Однако теперь, когда девичья пухлость более не скрывала чеканных черт и длинной сильной шеи, Госпожа Ки стала воплощением изящества. От мягкости, которую помнил Баосян, не осталось и следа.
– Ваше величество, эта женщина осмеливается высказаться по важному государственному вопросу, – улыбка Госпожи Ки предназначалась Великому Хану на троне. – Этот предатель, Чжан Шичэн, и его так называемое царство – не более чем временное неудобство. Прошу вас, откажитесь от мысли послать центральную армию в Пинцзян! Он не достоин вашего внимания. Пускай все южане-предатели передерутся между собой, и гармония естественным образом вернется в Великую Юань. Пока Ваше Величество владеет Небесным Мандатом, разве может быть иначе?
– Она выступает против возвращения земель мятежных Чжанов? – шепотом спросил Баосян у Министра доходов. Логики в этом не просматривалось. Великая Юань – север, юг и созвездие вассальных царств – была подобна колесу, вращающемуся с огромной силой. Сломайся одна спица – разлетится вся конструкция. Даже Эсень, всю жизнь подавлявший восстания на юге, понимал такие вещи.
– С ее точки зрения, все резонно, – ответил Министр. – Смотрите: Великий Хан посещает покои Императрицы раз в месяц. Сегодня – одна из ее ночей. Кто поручится, что она не зачнет рано или поздно сына? Если ей удастся произвести на свет наследника получше нынешнего, этого хватит, чтобы обелить имя ее семьи. Но Госпожа Ки знает, что ее не подвинешь, пока Чжаны отказываются присягать Великой Юани, а столица зависит от корёской соли.
Он добавил задумчиво:
– Знаете, Госпожа Ки не всегда была в фаворе.