умчалась нечисть некрещеная и пропала бесследно. Не догнать ее коням нашим. И молчал я о том, не желая попасть на язык Кею насмешливому, посмешищем стать при дворе Артуровом.
И воскликнул мессир Говен, славный сын Лота Оркнейского:
– В бой, сударь! Страшней ли нехристь эта Мабонагрена и Арпина Нагорного!
Опустил забрало рыцарь храбрый и без раздумий и колебаний бросился вперед по тропинке узкой, вонзив шпоры в бока конские. И снова донесся издали рокот нарастающий. И рванулся вперед без раздумий и колебаний мессир Ивэйн, храбрый сын короля Уриена.
С треском кустарник пронзил мессир Говен и вылетел на дорогу широкую, невиданную, шире улиц Камелота славного. И мчался по дороге той диковинной сатанаил мерзкий, тварь злобная, некрещеная, мчался бешено, ревел устрашающе. Дрогнул мессир Говен на мгновение, осадил коня захрапевшего, испуганного, но тут же твердой стала рука его и приготовил он к бою копье свое славное.
Завизжало пронзительно ада исчадие, тьмы ночной порождение, увидав копье рыцарское, побоялось в бой вступить с храбрым рыцарем чудище злобное. Обогнула тварь мерзкая мессира Говена, славного сына Лота Оркнейского, умчалась за поворот по дороге широкой, невиданной.
И воскликнул, копьем потрясая, пораженный мессир Говен:
– Много видел я карликов злобных, змеев огненных, нехристей страшных, уродливых, но впервые зрят глаза мои чудище подобное! В Откровении Иоанновом место ему, ада исчадию! В погоню, сударь!
Как вихрь устремились за поворот рыцари храбрые, обнажив мечи, что не раз врагов страшных, могучих в битвах разили кровопролитных. Устремились вперед рыцари храбрые, пригнулись к гривам коней, к бою готовясь. Но взвились на дыбы кони верные, ржанием звонким огласили жуткий лес, и дороги не было рыцарям – встали впереди деревья угрюмые, встали плотной стеной, и исчезла дорога диковинная, невиданная, поросла кустарником диким, затянулась мхом и шиповником. Обернулись рыцари и перекрестились истово, отводя заклятие зловещее. В глубине леса были они, леса дикого Броселиандского, и вилась в лесу лишь тропа узкая, что тянулась из Камелота славного в лесную глушь, в замок Лодины златовласой.
И вернулись на тропу эту рыцари храбрые, и молились Господу, лица подняв к небу угрюмому, и тихо было в лесу, в лесу диком, лесу Броселианд.
И промолвил мессир Говен, сжимая копье:
– Уклонился от боя сатанаил мерзкий, ада исчадие! И не встать на пути – собьет и умчится, нехристь поганая!
– Не попасть бы нам, сударь, на язык Кею насмешливому.
– Да, сударь, молчать надо, как зачарованным. Но мы еще встретим это ада исчадие! Не уйдет тварь мерзкая!
Потряс мессир Говен копьем тяжелым, кивнул согласно мессир Ивэйн, и продолжили путь рыцари Артуровы.
И добрались рыцари храбрые в сумерках наступающих до источника с ледяной водой. Миновали рыцари часовенку старинную и свернули к замку недалекому, замку Лодины златовласой, вдовы Эскладоса Рыжего, что побежден был Рыцарем со львом в честном бою.
Молчали дорогой