Солнце опаляло, как и всегда в этой пустыне. Моя нога начала проваливаться в песок. Я отходил всё дальше, песка становилось всё больше.
Наконец остановился, когда решил, что место достаточно далеко. Я соорудил костёр из веток. Внезапно, мне пришла мысль что мясо можно пожарить. Так оно станет похоже на обычную еду. Будет выглядеть, как кто-то отошел подальше от города, развёл костёр и приготовил пищу.
Недолго думая, я начал отделять мясо от костей. Топором получалось криво, но вышло достаточно много кусков. Раскладывал их на ткани, которую использовал для верёвок. Остальное брошу в костёр, как и собирался.
Ветки разожглись не сразу, но, постепенно, огонь начал расти. С помощью оставшихся веток, я начал обжаривать один кусок за другим. Они выглядели вкусными, аппетитными, мне захотелось попробовать. Мысль не давала покоя. Оставлять такое мясо тварям не хотелось.
Когда последний кусок был готов, я бросил всё ненужное в огонь. Поначалу, я просто следил за пламенем. Но идея попробовать мясо, меня не оставляла. Не помню, когда последний раз ел.
Взяв один из кусков в руки, которые всё еще были в крови, я смотрел на него какое-то время, а потом попробовал.
7. Бар
На улице пахло ещё неприятнее, чем в прошлый день. Кислый, застоявшийся, запах. Солнце уже сияло в полную силу. Время идёт быстрее, чем я успеваю за ним следить.
Песка на дороге будто стало меньше. Каблуки Ники стучали по камню с каждым шагом. Я постоянно смотрел на них, они притягивали мои глаза как магнит.
Уже подходя к месту, я чувствовал, как собирается ком в горле. Мы остановились напротив бара. Он выглядел старым, с разбитыми стёклами, но стоял на том же месте. Месте, которое вчера было выжжено дотла. Алые фонари не работали.
– Его не было здесь вчера, – тихо произнёс я.
Ника не сводила сосредоточенного взгляда со здания.
– Тебе могло показаться, – она нахмурилась, – я кои-что забыла в отеле. Подожди меня в баре.
Я хотел было спросить, что она могла забыть, но не успел. Ника уходила быстрым шагом, больше ничего не сказав.
Вместе с ней ушёл запах роз. Вонь улицы стала сильнее.
Бар, наверняка, закрыт в дневное время. Да и выглядит таким же заброшенным, как и всё вокруг. Должно быть, они работают лишь ночью. Но в городе нет электричества, поэтому вряд ли они вообще работают.
Я прошёл по каменистой дороге, удивляясь как быстро исчез с неё вчерашний песок. Дверь со стеклянным витражом поддалась без усилий.
Внутри раздавался звук. Звук, который я ни с чем не мог перепутать. Приятный, и одновременно острый для слуха. Слышал его часто, много десятилетий назад. Звук грифеля карандаша по бумаге.
Зал небольшой. Я прошёл между столов, но не сразу заметил в самом краю, в тени, человека. От неожиданности мои ноги пошатнулись. Темноволосый человек сидел боком, лицом к стене, на его коленях лежал альбом. Быстрыми штрихами он выводил что-то на поверхности бумаги.
– Вы кто? – спросил я, осторожно подходя к нему.
– Художник.