встретил бариновский конспективный обзор. Слушал – и комментировал, слушал – и комментировал… Однако ж, по мере того, как вчитывался в протоколы опытов и стенограммы рассказов самой Афанасьевой, просматривал ее электроэнцефалограммы и записи показаний сопутствующих приборов, придирчиво изучал результаты разного рода анализов – он становился все язвительнее, все ироничнее, почти до сарказма, но шуточки оставил. С ним так бывало всегда, если что-либо прочно и всерьез его озадачивало, вгоняло в недоумение, в непонятность.
Беседу с Афанасьевой он провел, конечно, виртуозно. В стиле светской беседы «ни о чем». Баринов сам временами забывал, что это разговор врача с пациентом, а уж той-то он голову заморочил изрядно! Мастер, что еще скажешь!.. И она, похоже, осталась в приятном неведении об истинной роли ташкентского профессора, случайно оказавшегося в кабинете Баринова. Просто хорошо посидели за чашкой чая перед очередной ночью в лаборатории, мило поговорили, причем даже касались серьезных вещей… но и только.
По крайней мере, наутро и потом у нее никаких вопросов не возникало.
А вот у Моисеева после ее ухода куража заметно поубавилось, зато прибавилось озабоченности. Особо распространяться он не стал, только мимоходом подтвердил убеждение Баринова, что в данном случае психиатр абсолютно не нужен. Психотерапевт – под вопросом, поскольку дело не в личности, дело в сущности. Пока – в субъективной, в виде ее снов. Но подхода к этой самой сущности он не видит, даже навскидку, что его и раздражает.
– Ничего такого, чего бы ты не знал, Павел Филиппович, не скажу. Психика нормальна, дай бог каждому ко дню рождения. Классические доминанты четко выражены, сексуальная составляющая слегка подавлена. Мышление ясное, конкретное, адекватное. Индивидуальные качества – пожалуйста. Афанасьева устойчива к внешним раздражителям, ничем посторонним не отягчена. Эрудированна, с чувством юмора, эмоционально несколько заторможена, в рассуждениях логична, с хорошей реакцией. Ощущается романтический уклон, зато с ясно обозначенным прагматизмом… Вот, собственно, и все. Экстерьера не касаюсь.
– Уж больно картина благостная, не находишь?
– Ага! И ты на это внимание обратил?
– Практика такая. Если все абсолютно нормально – значит, что-то не так.
– Вот-вот. Ищи зацепку. Обнаружишь – дай знать. А теперь – в гостиницу. Отвезешь?
По дороге он непривычно молчал, не по ситуации. Из чего Баринов сделал вывод, что озадачен его консультант не на шутку. И пока сам не разберется, хотя бы приблизительно, обсуждать вплотную эту тему не будет.
Поначалу в «мозговом штурме» Моисеев участвовать отказался, мотивируя тем, что столь малым и разноречивым объемом информации он оперировать не привык, потому собственных мнений и суждений не имеет. А «свадебным генералом» выступать – нет уж, увольте!.. Пришлось разубеждать и уговаривать, чуть ли не «на слабо» брать… Пожалуй, пронял