Александр Федорович Тебеньков

Сны во сне и наяву


Скачать книгу

он защитил диссертацию, и переманили Бориса Алина на Урал. Перед отъездом он пригласил Баринова к себе домой, обещал познакомить с интересным человеком.

      И тут-то неожиданно оказалось, что давнишний знакомец Баринова приходится Алину родным дядькой по матери. «Это что же, – не смог удержаться от вопроса Баринов, – семейное, что ли? Дядька – „травник“, племянник – лозоходец?» И осторожно осведомился – а нет ли в семье еще кого-нибудь с необычными способностями?.. Вторая неожиданность его ожидала, когда оказалось, что травами Коровников занимается постольку поскольку, основной же его профиль – целительство, причем мануальное. «Ну, ребята, – не удержался от возгласа Баринов, – не зря говорят, что на ловца и зверь бежит!» Коровников ему был симпатичен с первой встречи в горах, и симпатия, к счастью, оказалась взаимной.

      Секрета из своей целительной практики Коровников не делал, и к Баринову сразу проникся уважением, граничащим с почтением. Хотя, как оказалось, у него имелся печальный опыт общения с людьми науки. «Я к ним с открытой душой, да только ничегошеньки эти доктора с кандидатами не поняли. И – с потрохами сдали меня прокуратуре». Этот негативный опыт он приобрел еще в шестидесятых, когда только-только почувствовал и понял свои способности, и попытался применить их на практике. О тех временах он вспоминал неохотно, и на одну доску ставил ученых, милицию, важных и не очень «шишек» из горздрава, а также соседей-«доброжелателей»… А вот для Баринова сделал исключение.

      В теперешней практике Коровников никогда не соглашался лечить детей, только и исключительно взрослых. В приеме никому не отказывал, но за лечение принимался только будучи уверенным в стопроцентном результате. Малейшее колебание, сомнение трактовал в свою пользу, и тогда уж без обиняков заявлял – идите, мол, в больницу, а если не хотите к врачу, так к другому целителю. И страшно не любил, когда его называли «знахарем» или «лекарем». «Я – целитель, – гордо заявлял Коровников. – Лекари – вон, в больницах. Я людей исцеляю, а знахарством отродясь не занимался».

      Исцелял он голыми руками, в необходимых случаях не чурался достижений медицины – использовал различные мази и притирания, асептики, бинты, вату. Но странным образом как бы зациклился лишь на наружных средствах. Таблетки, микстуры, порошки, тем более инъекции – не то чтобы не признавал, а категорически из своей практики выбросил. Хотя и был профессиональным медиком, дипломированным фельдшером, и на пенсию ушел с должности заведующего фельдшерско-акушерским пунктом в каком-то далеком заполярном поселке.

      При малейших намеках на инфекцию он сразу и категорически отсылал пациентов в поликлинику. Ему вполне хватало последствий травм – переломов и ушибов, гематом, вывихов и растяжений, а также бронхитов, зубной боли, астмы… да мало ли по каким причинам можно было к нему обратиться и получить помощь.

      Причем вполне реальную,